— Иди в дом. Парня пристегни наручниками к батарее, баб можно развязать.
Докурив сигарету Лютый, вошёл в дом.
— Значит так! Дом без разрешения не покидать, по беглецам будем стрелять. Мы будем квартировать в этом доме, так что от вас радушие, от нас защита. Люба, собери на стол, мои гренадеры голодны.
— Можно мне одеться?: чуть слышно, робко сказала жена Кости. Но ей никто не ответил.
Я в это время стоял у лавки, напряжённо вцепившись в цевьё винтовки и по чуть расслабляясь, ощутил прижавшуюся к моей спине хрупкую фигуру Даши. Она испуганно глядела на происходящее из-за моего плеча, сжимая своими руками мою разгрузку.
— Не бойся, всё закончилось: сказал я, проведя своей ладонью по её прекрасному лицу. Бархатная кожа, пухлые алые губки и чудесные голубые глаза, украшенные длинными ресницами, так покорили меня в эту минуту, что я расплылся в улыбке, Даша не доверчиво слегка улыбнулась мне в ответ.
— Шамбала, пусть женщины переоденутся, иди с ними, проконтролируй.
— Командир, можно лучше я? Мало ли у Любы там ружьё? Малой может не уследить:
вмешался Ганс, жадным, похотливым взглядом съедавший жену Кости. Он всё это время сидел напротив девушки и как тупой подросток, показывал ей разные неприличные жесты. Было видно, как Костина жена сгорала от стыда, не в силах спрятать свои прелести. Ганс уже поднялся, направляясь в её сторону.
— Я сказал Шамбала!: отрезал Лютый.
Мы зашли в соседнюю комнату, судя по всему спальню. Я встал у входа, девушки уставились на меня.
— Что, так и будешь смотреть?: строго спросила Любовь Петровна.
— Да.: ответил я: - Вы слышали приказ.
Любовь, дерзко глядя в мои глаза, расстегнула молнию своего платья и одним движением сняла его. Бюстгальтера на ней не было и её полновесные груди, третьего размера, колыхнулись и чуть опустились, освободившись.
«Милфы» меня совсем не привлекали, они мне казались уставшими и отвратительными, но Любовь Петровна предстала передо мной красивой, гордой казачкой прекрасной лицом и фигурой.
Люба, взяла из шкафа халат, надела его и повернулась к девушкам:
— Так, мои хорошие. Мариночка доченька, оденься скорее, не стой. Халатик, трусики, всё знаешь где взять. А тебя то мне во что одеть дитя?: глядя на Дашу спросила Любовь Петровна.
— Мам, в сундуке есть мои старые платья: сказала Марина, надевая трусы.
Мой зоркий взгляд не упустил то, что лобок и киска у Марины гладко выбриты, да и вообще она была ухоженной красоткой, с красивыми густыми волосами до плеч, может чуть полноватой и грудь, на мой взгляд, наверное, могла быть побольше, но как говориться, что выросло то выросло.
Я продолжал смотреть. Марина, гневно глядя на меня, запахнула полы халата и завязала пояс, закрывая наконец, обзор на своих малышек.
Нашлась одежда и для Даши. Она развязала порванную блузку и взглянув на меня смущённо, попросила не смотреть. Её ушки и щёки на прекрасном лице пылали стыдливым румянцем.
Я опустил взгляд, выполняя её просьбу.
Закончив с переодеванием, мы вернулись в зал.
— Мама Люба! Готовить иди!... и дочь возьми с собой, от греха.: скомандовал Лютый.
— Шамба, ну что, хороши девки? Или ты там всё на Дашкины бусинки пялился?: Ганс смеясь, потрепал меня за волосы.
— Да отвали ты, маньяк: пытался отшучиваться я.
— Так хороши брат?!: Ганс взял меня за шею и прижался своим лбом к моему.
— Да: ответил я: Мама Люба — огонь, шикарная женщина.
— А эта,.., как там её?...
— Марина: уточнил я.
— Ну наверное, ... Она как тебе?
— Да так, ни чего особенного: ответил я, конечно, соврав.
— Да ну нах! Ладно если б я не видел!: заржал Ганс.: Горячая штучка! Ты видел её бритую пиздёнку? Простушки так за собой не ухаживают. Девочка-секс, буду её добиваться.
Ганс показал Марине очередной грязный жест языком, на что та, утомлённая идиотскими подкатами, закатила глаза.
Лютый вышел на крыльцо покурить. Люба, вытерев руки о полотенце, направилась за ним.
— Куда ты?: остановил её Мамба.
— Мне на пару слов: попросила Люба.
Лютый жестом разрешил.
— Чего тебе, мать?
— Ты ведь у них главный?
— Что ты хочешь, женщина?
— Дочку не троньте, она девушка ещё. На днях только свадьбу сыграли. Не успели ничего, в гости приехали ко мне. Не губи жизнь молодым, не дай надругаться. Я благодарна буду, со мной что хотите делайте, а девочек не портите, прошу.
— Не пойму я Люба. Как так? Свадьбу сыграли и девушкой осталась?
— Да робкий Костик то, не получилось сразу. Волновался. Собирались сегодня, Маринка готовилась, ждала, а тут вы...
— Ох и врёшь поди, мать?: усмехаясь ответил Лютый.
— Не вру, не вру! Зачем мне? Правда это. Как человека прошу, не губи.
— Ладно, проверим. Ганс, зверёныш, тащи сюда Маринку!
Ганс протяжно, как волк, завыл и кинулся за жертвой. Схватив жену Костика за руку, он повернул её к себе лицом и усадил на стол:
— Трусы сучка! Трусы сними!
— Нет, не-ет, не надо!: взмолилась Марина. На что тут же выхватила звонкую пощёчину.
От этого шума очнулся Костя, открыв глаза он увидел эту жуть и протестующе замычал, сквозь скотч заклеивший его рот.
Марина, не сдавалась. Рыдая, она продолжала держать оборону, упрямо сжимая ляжки. Ещё две увесистые оплеухи и девушка наконец уступила, зажмурив глаза развела ноги в стороны. Ганс весь красный от гнева и возбуждения дико усмехнулся:
— Так то, сучка!: расстегнув свои штаны, он спустил их до колен, достал член, смачно плюнул на ладонь и смазал головку. Свободной рукой Ганс рванул женские трусики, убирая последнее, не надёжное, препятствие, отделявшее его от цели. Приставив головку ко входу, он сделал пару круговых движений и собирался уже засадить Маринке по самые яйца, но командир внезапно его остановил:
— Стоп! Проверим, как ты понял мой сегодняшний урок. Люба мне сказала, что её дочь девушка и у них с мужем ещё ничего не случилось. Твоя задача проверить так ли это! Если так - ты её не тронешь, если нет - то можешь ебать её при муже как тебе нравится.
Ганс тем временем уже еле сдерживался, он, под чвакающие от слюны звуки и напряжённые, болезненные стоны жертвы, старался по чуть проталкиваться своей елдой во внутрь девушки и конечно уже знал ответ. Уперевшись в преграду, Ганс разочарованно замычал, убрал руки от бёдер девушки, заправил член в трусы и натянул свои брюки обратно:
— Сука! И правда целка.: расстроено сквозь зубы процедил Ганс: - Лютый! Ну разреши я хоть в голову ей дам? Она готова! Вон уже послушная вся.
— Не разрешаю. Мама Люба не обманула, её дочь-девушка, значит муж будет первым, а там посмотрим.
Такие страсти, вокруг Марининой девственности, были для неё самой полной неожиданностью. Слишком много мужского внимания смущало и в то же время волновало её.
Марина выходила за муж по любви, Костя, безусловно, был добрый и надёжный. Единственное, с чем ей не повезло, это сексуальный темперамент супруга, его оказалось недостаточно для того, чтобы сделать Марину женщиной, этому так же не способствовал и размер Костиного члена, который оказался скромным.
Молодой муж, конечно, не оставлял попыток преодолеть препятствие, но однажды, случайно открыв для себя прелесть и простоту анального секса с женой, Костя всё чаще пользовал Марину в попу.
Бесцеремонное, грубое насилие, происходившее с Мариной сегодня, безусловно возмущало и пугало её, но вместе с тем, девушка была немного разочарована, ведь этот дикий самец с лёгкостью мог решить её с мужем проблему.
Костя всё это время не отрываясь смотрел на происходящее. На свою сломленную красавицу жену, полулежащую на столе с расставленными, к услугам насильника ляжками и на здоровенный, кривой член Ганса, с толстой мясистой головкой, покрытый слюной.
Константин, разрываемый чувством собственной беспомощности и гнева, как ни странно, испытывал сильное возбуждение и, к своему стыду, обнаружил у себя сильнейшую эрекцию. Он во все глаза смотрел, подсознательно желая продолжения, но случился просто невероятный "сэйв"!
Люба убрала руки от лица и с облегчением выдохнула. Она свела вместе бесстыдно расставленные ноги дочери и опустила полы халата. Марина, всхлипывая спряталась за мать, а Даша, в ужасе, отвернулась, прячась за моей спиной.
Напряжение в воздухе можно было резать и мазать на хлеб.
— Так всё, дышим ровно и идём к столу. Люба, давай накрывай, что там у тебя?: разрядил обстановку Лютый.
Собравшись за столом, мы с аппетитом закусили не хитрой деревенской снедью и поблагодарив Любу за обед разошлись. Лютый попросил хозяйку затопить баню и разрешил Марине накормить супруга.
По селу зашныряли пикапы и БМП нацгвардии, из проезжавшей мимо машины донеслось приветствие. Лютый в ответ вскинул руку. Собрав нас на улице, командир, давал нам указания:
— Завтра будем организовывать блок пост.
Девку Маринку не ебать, пока она целка! Я не пошутил! Люба - будет нас благодарить.
— Да, командир: ответил Мамбо с улыбкой.
— Зачем мы так с ними? Не было же такой необходимости...: сказал я.
— Они нам не друзья и не товарищи! Только страх и подчинение помогут нам выполнить задачу.: кратко ответил Лютый.
— Ты с нами, к маме Любе? Или будешь Дашкины холмики наглаживать?: ехидно поинтересовался у меня Ганс.
— Что ты ко мне пристал «извращуга»?! Вообще ни чего я не буду! Мне противно в групповухе участвовать!: ответил я.
