**
Ночью поднялся ветер, прошёл дождь. К утру туча ушла, освободив небо, но ветер остался. «Всё, пропал день», — мысленно записал я сегодняшнее число в убытки.
Арифметика курорта предельно проста: складываете все затраты и делите на количество дней. Живёте далеко — летите дорого, живёте дёшево. Если живёте близко, соотношение затрат в пользу проживания. Питание, места на пляже, игрушки и вечерняя программа обойдутся в зависимости от запросов.
Любая непогода, шторм, катаклизм сразу «бьёт по карману». Вместо того чтобы отрабатывать свои кровные на пляже, болтаясь в море и приговаривая, как герой известного фильма, «ох, хорошо!», ты, как дурак, сидишь в номере или бродишь по берегу, созерцая красные флаги.
За такое стоит возвращать деньги!
В тот год жена была занята всё лето, и выехать вместе всей семьёй у нас никак не получалось. Но «ребёнку нужно море», и, слабо представляя, на что подписываюсь, я в одночасье оказался одиноким папой с мальчиком пяти лет в Анапе. Наша поездка была неподготовленной от слова «совсем». Билеты брались чуть ли не накануне. Прямых рейсов до Анапы уже не было, и нам пришлось брать рейс до Краснодара. А это ещё полдня до побережья и определённые связанные с этим трудности. Жильё тоже не бронировали. В то время интернет ещё не был настолько развит, и проще было выйти на вокзале и найти себе жильё по средствам.
Вот таким попустительским образом мы и оказались в небольшом частном гостевом доме с общей ванной и кухней, куда нас привёз ушлый таксист. Маленькая тёмная келья на первом этаже выходила окном и дверью в тенистый, заросший лозами винограда дворик, где все постояльцы собирались по вечерам. До городского пляжа было 25 минут по прямой городской улице. Вокруг никаких тебе демократичных столовых, только кафе.
В общем, я по крайней неопытности совершил тогда все возможные ошибки при планировании и реализации отпуска.
Накануне отъезда я прочитал в СМИ забавную информацию о том, что женщины, которые едут на отдых без мужчины, но с детьми, успевают не только отдохнуть, но и завести курортный роман, в то время как мужчины, которые путешествуют без жён, но с детьми, ничего такого сделать даже не пытаются.
Я был поражён этой несправедливостью в самое сердце и планировал на практике посрамить это исследование.
Однако первое, с чем я столкнулся, когда все волнения по поездке и заселению закончились, это то, что ребёнок занял всё свободное время. То есть его нельзя было оставить одного ни на секунду. У меня были надежды на вечера, но он крепко хватал меня за руку и вёл «на аттракционы». Пока он крутился на всём подряд, истощая мой небольшой бюджет, я, как гувернантка, стоял рядом и бдил. Вокруг меня были только мамы и бабушки, которые не вызывали у меня никакого интереса. Встречаемые же девушки по дороге, видя такую милую картину: «папа с малышом», делали умилительные мордочки, будто собирались кормить белочку орешками.
Вообще, распорядок курортников довольно банален. После завтрака — на пляж. После обеда — поспать, а потом опять на пляж. Вечером — ужин и «увеселения». Для большинства, как я понял, в увеселениях числилось бродить по курортному променаду — одной-двумя улочкам вдоль моря, где были сосредоточены все кафешки и киоски с ерундой. Все кафе были забиты, ближе к полуночи заполнялись караоке, откуда неслись потом над тишиной моря нестройные слова популярных песен, исполненные дурными пьяными голосами.
Каждый день мы пёрлись с сыном на пляж, где моя голова крутилась, как у совы, в поисках перспективной особы. Попки, титьки, лица — всё сливалось с песком и тонуло в красках пляжной атрибутики. Потом отслеживание продолжалось в кафе, где мы обедали. И вечером, как система распознавания лиц в московском метро, я искал те самые «глаза напротив», которые скажут мне, что «они не против».
Многие встречные вообще не смотрели в мою сторону. Их занимали либо собственные спутники, либо что-то за моей спиной. Из тех, чей взгляд я ловил, большинство кривило губы, видя мой «довесок». Была пара-тройка девушек, которые довольно доброжелательно улыбались, но две из них были с парнями, а одна — с подругой. По опыту знаю, что подруга всегда портит дело.
В общем, время шло, сперма копилась, а рыбка всё никак не ловилась. С каждым днём мои надежды посрамить то исследование таяли. Действительно, ребёнок «на руках» исключал любые манёвры, тем более что ребёнок уже был младшего школьного возраста и вполне мог сопоставлять факты и транслировать их матери.
Но потом попёрло.
Как только я расслабился и потерял надежду, шансы посыпались один за другим. Сначала я поймал взгляд администратора в соседнем кафе. Невысокая, чуть полноватая, похожая на яйцо девушка в строгом официальном костюме каждый раз, видя нас с сыном, проявляла нетипичную для юга предупредительность и внимание. Это воодушевило меня настолько, что на третье посещение я сделал ей комплимент и уточнил, до скольки она работает. Девушка, оказавшаяся Дарьей, воссияла особенно ярко, метнула взгляд на ребёнка, но я уточнил, что приду без него. Она пожевала губу, но недолго и, чиркнув в своей записной книжечке, сунула мне оторванную из неё бумажку. Там был телефон.
Как вор, я быстро убрал его со стола, чтобы мой пацан не заметил. Ух! Адреналин! Мы переписывались и наметили встречу. Теперь оставалось самое главное — договориться с сыном. Весь день я готовил его к тому, что вечером «папа должен отлучиться». «Куда? Зачем? А можно мне с тобой?»
«Нет, малыш! Нет, малыш! Нет, приятель! Я куплю тебе чего ты хочешь!»
В неравной борьбе я сумел убедить его не ходить со мной, «там будет неинтересно», пораньше запихал его спать, договорившись с женщиной из соседнего номера, что присмотрит за ним, если что. Сам, приведя себя в порядок и воровски достав из чемодана прикупленные уже тут, на курорте, презервативы, выскользнул из железной клетки в тёплую черноморскую ночь.
Дарья жила недалеко от работы. Вышла почти сразу, как я написал ей, что на месте. Оделась она однозначно: обтягивающая майка на голую грудь, короткая юбка до половины колена. Все её преимущества таким образом были подчёркнуты. Мне, в принципе, никуда идти не хотелось. Ближайшие кусты — и я счастлив. Но дама сразу приняла хороший темп, ведя меня куда-то, к намеченному пункту. Это подавалось под соусом «давай пройдёмся», однако наш быстрый променад, заставивший меня немного запыхаться, привёл к дверям хмурого ресторана, вход которого был обложен большими кусками бутового камня.
Внутри было темно, и играла национальная музыка одной из соседних братских стран. Я немного струхнул и тормознул около входа. Она вопросительно повернулась ко мне.
— Обязательно сюда? Может, на воздухе посидим? — проблеял я с надеждой. По пути были открытые и безопасные с виду кафе.
— Ой, да брось! Тут у меня подружка работает! Отличное место! Хотела тебе его показать!
— Подружка? — звучало обнадёживающе. И я шагнул в неизвестность.
Зал был полупустым, освещённый только холодильником с пивом и четырьмя фонарями цветомузыки. Под бит гремел блеющий голос муэдзина. Мы заняли столик, и я огляделся. Компания отдыхающих, обложившись стаканами с пивом, сидела перед горой шашлыка, припорошённого луком. В другом конце, в самом тёмном углу, поблёскивая глазами, сидела троица, похожая на родственников певца, выискивая из числа посетителей барашка пожирнее.
Меню представляло из себя листочек в мультифоре, где шариковой ручкой напротив блюд были проставлены цены. Сначала они показались мне божескими, пока я не увидел неброскую поправочку сверху листочка: «цена за 100 г».
Есть резко расхотелось. Но к нам уже бежала другая шалтай-болтай, отдалённо напоминающая по силуэту мою спутницу. Они заворковали, будто не виделись сто лет. Передо мной на столе появились хинкали, крупно нарезанные овощи, названные почему-то салатом, и графин «самого лучшего домашнего вина», оказавшийся перебродившим виноградным соком, приправленным спиртом.
Созерцая это, я уже чувствовал себя тем барашком, которого сегодня будут свежевать. Я прикидывал наличные финансы, делил на количество оставшихся дней и понимал, что теперь с сыном нам придётся готовить самим или искать столовую поближе к трассе. Так всплыло ещё одно отличие отдыхающих мамочек от папочек — первые не платили за свой досуг.
Я посасывал «вино» и уговаривал себя не психовать и дождаться ответных услуг. Дарья же технично вела беседу, успевая поглощать закуску и горячее и не говорить при этом с набитым ртом. Наконец, она наелась и довольно откинулась на спинку диванчика.
— Ой, спасибо тебе, давно так не наедалась! — хихикнула она. — Может, десертик?
Я неопределённо пожал плечами. Приняв это за согласие, она помахала своей подружке, стоявшей за стойкой, крикнув ей заказ через зал.
Пользуясь моментом, я попросил счёт у подбежавшей с огромным медовиком официантки. Та метнула взгляд на Дарью, которая милостиво позволила ей это сделать. Видимо, больше в неё уже не влезало.
Счёт тоже был на бумажке, криво выведенные цифры напротив неразборчивых названий. На эту сумму можно было улететь в Москву и утром вернуться обратно. Я бросил взгляд на Дарью — та напряжённо и испытующе следила за тем, как я разглядываю счёт. Я выложил из кармана деньги, и её заметно отпустило. Она снова засмеялась, заворковала, посыпались намёки и неясные обещания, но, заплатив такую цену, я озлился и уже хотел во что бы то ни стало попробовать эту фаршированную всякой снедью курицу.
Вытащив её из кабака, откуда она, упираясь, всё не хотела уходить, предлагая «подождать подругу со смены и вот тогда...», я повёл её в обратном направлении. Дарья делала слабые попытки затащить меня ещё куда-нибудь, но я был непреклонен. В груди клокотала досада, в яйцах томился запас семени.
