Меня зовут Таннер Мэйс. Мне тридцать четыре. И я работаю в Дубае, нанятая на полгода быть живым туалетом у шейха Хаммада Аль-Гариба. Десять лет назад я была порнозвездой и очень популярной. Но времена идут и примерно шесть лет назад я стала задумываться о продолжении карьеры. В порно-бизнесе работают и женщины за сорок, но там меньше выбор ролей и сценарии намного более жесткие. Тогда я решила, что это не для меня и подумала о карьере эскортницы. Для богатых конечно. У меня была подруга Триша, которая пошла по этому пути, но уже год от нее не было ни слуху ни духу. Я тогда была слишком сосредоточена на себе, так что её звонок был для меня неожиданностью. Она сказала, что уже пять месяцев живет в Дубае и
Конечно здесь в Дубае я далеко не единственная профессиональная говноедка. Я знаю еще пятерых, но их конечно больше. Мы иногда встречаемся, обсуждаем возможные новые контракты. Нужно заметить, что такая услуга требуется далеко не всем богатым мужикам. Многие брезгают даже подумать о таком. Ну это на самом деле означает, что их половая жизнь довольно скучна. Одна моя подруга, ее зовут Лами Файетт, она француженка и модель. Не супермодель, конечно. Сероглазая шатенка, немного выше меня, с толстыми бедрами. Она не так давно выставлялась на показе голых мод, где вся одежда состоит из цветных ленточек, прикрывающих только соски и половые органы. Оказывается такие костюмы сейчас нередки на вечеринках, при этом мужчины приходят в костюмах и при галстуках.
Как правило такие вечеринки являются прелюдиями к оргиям и именно там Лами начала обучаться искусству копро, то есть соединять секс и пожирание мужского говна. Когда-нибудь я запишу ее рассказ о таком вечере, полном кала и страсти. Её здешнего клиента зовут Хасан, он бизнесмен, владеет фабрикой холодильных установок. В здешнем климате вещи незаменимые. Обычно он испражняется, сидя на сиденье без дна, сделанного из нержавеющих трубок, так что Лами губами охватывает его анус. Как правило его кал мягкий и она сразу глотает. У него одна жена и нет рабынь. Но зато жену он трахает во все дыры.
Итак, восемь утра. Близок туалетный час. Мне не разрешено наносить косметику кроме теней для глаз, да я и сама понимаю, что живому унитазу ни помада ни пудра не подходят - они только помешают. Я слежу за кожей, делаю массаж лица и тому подобное. Массаж тела, тренировки, бассейн - тоже обязательны. Живой унитаз должен быть красивым. На мне надето легкое платье с блестками. Интересен мне как всегда один вопрос - каков будет сегодня вкус кала Хаммада и запах газов. Я кажется знаю все варианты - когда он ест жареного верблюда или рыбу или только вегетарианское. В рамадан мне работается немного тяжелее, потому что он испражняется через день и порция бывает большой. Но порция может быть большой и в любой другой день.
На самом деле я полюбила вкус его говна и чуть-чуть влюбилась в самого Хаммада. Так всегда бывает с женщиной, которая стала живым унитазом для мужчины - высшее унижение вызывает любовную страсть. Но вот я слышу звук двери и шаги двух человек. Это Хаммад и его рабыня Хабиба. Оба заходят в мою комнату. Я кланяюсь, потом встаю на колени и целую ступни господина. Да, он немолод. Седина виднеется вовсю, есть морщины на лбу. Но взгляд остер и пронзителен.Хаммад не спеша раздевается и Хабиба бережно вешает его одежды на бронзовые вешалки. Она - рабыня и потом ходит нагой, с цепочкой на правой ноге - знак рабыни. Я поднимаюсь с колен и Хаммад смотрит мне в глаза, затем кивает и говорит. - Сегодня туго и твердо. Это значит кала будет много и он плотный - придется жевать.
К счастью есть золотой фужер. Хабиба открывает шкафчик и достает оттуда большой фужер из тонкого стекла, отделанный золотом. Я не спеша раздеваюсь - так любит и требует Хаммад: снимаю платье, расстегиваю и снимаю бюстгальтер, стягиваю трусики. Закончив, стою перед ним, скрестив руки на груди - поза рабыни. Он указывает на меня, потом на свой зад и произносит. - Сначала - запах. Я понимаю его, он будет мочиться и пукать мне в нос. Хабиба будет стоять на коленях и держать фужер под его членом. Конечно ей он в нос не пердит, но запах она почувствует еще как! Каково ей? Но она - рабыня и не задает вопросов. Впрочем, допускаю, что она тоже немного влюблена в своего хозяина - он по-настоящему чувственный! Итак я встаю сзади и просовываю нос между ягодиц Хаммада - от его ануса отчетливо пахнет калом.
Хабиба спереди и я ее не вижу. Я обнимаю бедра шейха. Но вот слышно журчание и плеск о стекло фужера. Одновременно раздается тонкий свистящий звук и жаркие ветры ударяют мне в нос. Запах ужасный, разрывающий. Но я - тренированная туалетная рабыня и вдыхаю его глубоко, так, чтобы Хаммад слышал мое дыхание. Потом еще пару раз. Наконец Хаммад заканчивает мочиться. Слышен звук падения капель в жидкость - Хаммад стряхивает остатки мочи с члена. А Хабиба наверняка очищает головку губами и языком. Затем он отодвигается от меня. Это знак, что надо внести трон испражнения. Я встаю с колен и иду в соседнюю комнату, оттуда приношу легкое и необычное сиденье из нержавеющей стали. Его особенность в том, что сидящий на нем наклонен вперед, как сидящий на мотоцикле так, что зад смотрит назад, а половинки раздвинуты.
Сидящий опирается коленями на мягкие кожаные подставки и полулежит, расслабившись, положив руки на кожаный поддон, при этом мягкий, но плотный упор давит на живот, способствуя испражнению. Эти кресла стоят недешево, их делает одна известная дизайнерская фирма именно по заказу людей предпочитающих испражняться в рот туалетных рабов. На Ближнем Востоке и в Азии спрос на них очень большой. Хаммад неторопливо устраивается на кресле для испражнений. Я кладу себе под колени подушку, устраиваюсь сзади - его крупный волосатый зад открыт перед моим лицом и в центре - розочка ануса, остро пахнущая и для меня неизменно желанная. Я нежно провожу по анусу языком, затем страстно и глубоко его целую. Каждое испражнение шейха - это интимный акт нежности, которую я обязана дарить и дарю всем своим существом. Каждый раз пожирание кала Хаммада для меня - испытание, мука и несказанное наслаждение. Начинаю целовать, лизать, затем перехожу к втыканию языка в анус.
Хаммад не тужится, ему поможет валик кресла. Сегодня испражнение будет долгим, потому что я буду жевать перед глотанием. Хаммад это знает, потому максимально расслаблен и не торопит события. Пока что я работаю языком и губами, обняв его толстые мощные волосатые бедра. Вот он выпускает газы, я продолжаю втыкать язык. Он тяжело дышит и это зов похоти, я чувствую, что он возбужден. Слышу его стон. -Помоги. Это знак. Я отпускаю его бедра, беру и тяну на себя ручки валика. Слышу жужжание. Повторяю так четыре раза пока газы не выходят снова - он готов испражняться. На этот раз я отпускаю ручки, снова обнимаю бедра моего господина и открываю рот, высунув язык. Кал выходит медленно. Колбаса толстая, она грубо раздвигает мои губы и наваливается на язык.
Вкус острый, но не слишком. Но запах! Такого давно не было. Что же он ел вчера? Я откусываю большой кусок и сжимаю пальцами бедра. Хаммад задерживает испражнение. Я начинаю жевать. Запах просто адский - бьет в нос и у меня текут слезы. Слюны к счастью много и я проглатываю первый кусок. Затем глажу бедра. Хаммад немного расслабляет анус и, наполнив рот новой порцией очень вонючего кала, я снова сжимаю мужские бедра. Во время туалетного часа я не считаю времени. Всегда кажется, что он длится дольше, чем на самом деле. Наконец Хаммад заканчивает испражняться. Это значит, что последнюю порцию я должна съесть на его глазах и выпить фужер с его мочой.
Я понимаю, что мое лицо красное от натуги и залито слезами, но это именно то, что хочет видеть мужчина. Я сажусь на пол, скрестив ноги с приоткрытым ртом, из которого торчит кусок каловой колбасы. Хаммад смотрит мне в глаза и удовлетворенно кивает, когда я втягиваю кал губами и медленно и долго его жую, прежде чем проглотить. Затем беру фужер и так же, смотря ему в глаза не спеша отпиваю. Это уже чистое наслаждение. Его моча слегка солоновата, темная с сильным мускусным ароматом. Я не выдерживаю и с наслаждением облизываю губы, прикрыв глаза, из которых скатывается слезинка. Я выпиваю большую часть фужера и смотрю на него. Он кивает и встает на колени, расставив ноги - время очистить попу моего господина. Я обнимаю его бедра и начинаю с того, что старательно очищаю попу вокруг ануса. Потом я страстно, взасос целую анус и старательно вылизываю его изнутри. Потом долго, с губами и языком делаю Хаммаду римминг, дочиста вылизывая зад.
Проходит какое-то время и однажды Хаммад приходит ко мне и говорит, что повезет меня к своим конюшням. Там есть женщина, которую я знаю. Я не знаю его мотивов, но не говорю ни слова. Я - унитаз, красивый унитаз этого немолодого, но все еще сексуального мужчины. В лимузине я сидела спереди, рядом с водителем. Он только один раз позволил себя меня внимательно, оценивающе оглядеть. В машине он смотрел только на дорогу. Разумеется, о том, что я - личная говноедка шейха, он знать не может, да и никто кроме Хабибы об этом не знает. А Хабиба - рабыня, значит говорить о тайнах женской половины дворца шейха не может, если дорожит жизнью. Да и вряд ли хочет.
Лимузин останавливается возле конюшен. Это целый комплекс одноэтажных зданий. Там кроме загонов есть и места, где живут работники и ветеринарная клиника. Лошади шейха поддерживаются в идеальном состоянии. Сегодня здесь пустынно. Хаммад выходит из лимузина вслед за мной и шофер отгоняет машину на стоянку. Это отчасти знак того, что Хаммад и я оставлены здесь без лишних глаз. Шейх приобнимает меня за талию и подталкивает в сторону центрального здания, куда идет и сам. Отворяет дверь. В нос проникает запах сухой травы, навоза и лошадиного пота, но все запахи довольно слабы. Мы подходим к загону, в котором - двое пони. Жеребцы, это даже я понимаю, замечая их свисающие длинные члены. Интересно, каковы они в эрегированном состоянии?
