Я помню этот момент как сейчас... Мамина кофта была просторной, но даже ее свободный крой не мог скрыть пышных форм. Когда она наклонилась, чтобы поднять упавшую вещь, ткань обтянула округлый силуэт, и я невольно задержал взгляд. Грудь, полная и упругая, колыхалась при каждом движении, а вырез обнажал тень между ними. В горле пересохло, а внизу живота пробежал горячий импульс. Я отвел глаза, но образ уже въелся в сознание, заставив кровь быстрее пульсировать в висках...
Я попытался отвлечься, но взгляд снова и снова скользил к её округлостям, так явно выделявшимся даже под толстой тканью. Когда она подняла руки, чтобы поправить волосы, кофта приподнялась, обнажив полоску кожи над джинсами, а грудь подалась вперед, будто приглашая, дразня. Сердце застучало чаще, а в голове зазвучали запретные мысли — о том, как бы она выглядела без этой одежды, как бы эти тяжелые, соблазнительные груди заполнили мои ладони...
Мама что-то говорила, но я уже не слышал — только видел, как её губы движутся, как при каждом вдохе её грудь поднимается, как тень между ними становится глубже... Я резко встал, борясь с нарастающим возбуждением, и пробормотал что-то о том, что мне нужно выйти. Но даже за закрытой дверью её образ не отпускал, заставляя кровь пульсировать внизу живота, горячей и настойчивой волной...