Саша сам предложил отвезти меня в церковь.
— Поезжай, — сказал он утром, когда дети ещё спали. — Я тебя подброшу. Тебе же лучше становится после службы.
Я удивилась. Он редко предлагал что-то подобное. Для него церковь всегда была скорее делом моим, чем нашим. Но он уважал это. И даже как-то сказал:
— Я не очень понимаю, как ты находишь там покой. Но раз он помогает тебе — я за.
Он остановил машину чуть поодаль от храма, у кованой калитки, и сказал:
— Жду здесь. Звони, когда выйдешь.
Я вышла из машины, оглянулась — он помахал мне рукой и улыбнулся. Всё было нормально. Обычный воскресный день. Морозное утро, запах ладана, звон колоколов. Я вошла внутрь, оставив за спиной его машину и тепло этой улыбки. Потом я вспомню этот момент снова. И подумаю: почему именно в тот день всё началось.
Я стояла у колонны, слушала службу, молилась. После Литургии подошла к причастию. Потом вышла, чувствуя ту странную смесь покоя и грусти, которая иногда накатывает после долгой молитвы. Я не плакала, но внутри было мокро, как после дождя.