Успокоиться и дождаться вечера было трудно, но я все-таки сделала это. Лена здраво рассудила, что еще один оргазм просто-напросто вымотает меня и лишит остатка сил, а вот если восстановиться за день, то после сестра подарит мне гамму новых ощущений.
Мы даже не стали мыться вместе, чтобы раньше времени не запалить пожар страсти и не трахнуться в ванной комнате.
Когда Лена все-таки объявила, что пора учить меня «интимному макияжу», я избавилась от трусиков и маечки с такой скоростью, что, будь подобная дисциплина на олимпийских играх, я бы получила золотую медаль.
Я, конечно, предполагала, что все ограничится простой мастурбацией ручкой кисточки, которую Лена будет использовать в качестве члена, но все равно это меня очень заводило.
Стоило только подумать о том, как сестричка прикоснется к моей писе, как живот начинал наполняться тяжестью, а из вагины потекла смазка. Никогда бы не подумала, что мысль о другой девушке способна меня так возбудить. Впрочем, может быть я не думала об этом из-за травмы, а до авария я была еще той любительницей женских писек.
Велев мне присесть на кровать, Лена достала из тумбочки маленькую коробочку, внутри которой было несколько кистей для макияжа. Я заметила, как пальцы сестры подрагивали от возбуждения, когда она доставала одну из них.
- Чтобы быть идеальной девушкой, нужно всегда и везде поддерживать красоту, - сказала Лена, устраиваясь рядом со мной. – Ну-ка, давай сюда свою пизденку.
Я полулегла, раскинув ноги, и выпятила промежность, предоставляя сестричке свободный доступ к обеим своим дырочкам. Лена тут же стала водить пушистым кончиком по внутренней поверхности моих бедер. Когда же она из озорства быстро провела по моей вульве, касаясь самым кончиком, я вздрогнула и хохотнула.
- И часто нужно так подкрашиваться? – поддержала я игру Лены, раздвинув бедра шире, чтобы мягкие щетинки могли пройтись по моим самым нежным складочкам.
- Каждый вечер, - спокойно ответила Лена. Она открыла неизвестно откуда взявшуюся баночку с какой-то блестящей пудрой и окунула в нее кисточку. – Особенно тщательно нужно краситься перед важными событиями.
Ощущения от прикосновения этой пудры были странными. При первом касании, когда Лена стала наносить ее на мои половые губы, мне показалось, что по коже пробежал холодок, как от северного ветра осенью.
Но уже через несколько секунд прохлада сменилась приятным теплом. И тепло это стало расползаться оп моему телу, залезать внутрь моего влагалища и растекаться по его стенкам. Я застонала в голос, будто в моей пизденке орудовал толстый и крепкий член.
- Ох! Лен, что это? – я с удивлением посмотрела на сестренку, которая в ответ загадочно улыбнулась:
- Это мамин секретный рецепт. Особая смесь трав и кое-чего еще.
Пушистый кончик вверх-вниз порхал между моих половых губ бесстыдно текущей, как у малолетней мокрощелки, письки, а я задыхалась, как от бурного секса.
- Нравится, сестренка? – спросила Лена. – Это только базовая текстура. Без смешивания оттенков. Для создания фона.
- Ох… Лен… о чем… это ты? – я откинула голову, чувствуя, как по лбу бегут капли пота, а сердце бешено колотится в груди.
- Это я о том, что мама, - сестра обсосала указательный палец и ввела его в мой анус, - всегда начинала с легких тонов.
Пока кисточка «красила» мои половые губы, палец сестры медленно стал двигаться в заднем проходе. И при этом Лена продолжала рассказывать:
- Особенно мама любила экспериментировать с пудрой в те дни, когда папа уезжал в командировки, - голос сестры стал низким и вязким. – Он никогда ей не мешал ухаживать за мной, но, когда папа был дома, она, кажется, немного стеснялась его.
Я уже тряслась всем телом, покрытая испариной, не смотря на работающий изо всех сил вентилятор. Каждая клеточка моего организма вопила о приближении оргазма, но кульминация все никак не наступала.
- Когда мы оставались с ней одни, мама могла часами красить меня. К утру она переходила на более насыщенные текстуры, но сперва хватало и этой пудры. К тому же, если смешать ее с обычной слюной, то…
Лена театрально замолчала, очевидно ожидая моей реплики, и я, трясущаяся, как сучка под дождем, задыхаясь, спросила:
- Что… что тогда?.. Что тогда будет?!
- Сейчас узнаешь, - лукаво сказала Лена и, убрав кисточку, прильнула лицом к моей промежности. Я успела почувствовать ее дыхание на своей разгоряченной письке, а затем язычок сестрички уверенно скользнул во влагалище, смешивая слюну с пудрой.
И тут я почувствовала, как образовавшийся гель стал проникать меня, поджигая слизистую на своем пути пожаром похоти, словно напалмом. Моя дырочка словно раскрылась, растягиваясь до предела, а затем в один момент резко сжалась, выстреливая в лицо сестренки прозрачную струю.
Я закричала, хоть в груди и не хватало воздуха, а Лена в это время раскрыла рот и ловила мой сквирт, жадно глотая.
- Ох, черт, - сдавленно пробормотала я, утирая пот со лба. – Что это такое было?
- Я же тебя предупреждала, что мама любит более насыщенные ощущения, - улыбалась сестренка и слизывала капли с моих бедер и лобка.
- Мама тоже пила… твой сок?
- Глотала все, до капли, - Лена подняла глаза, ее подбородок блестел. – Она говорила, что хорошие девочки всегда должны прибирать за собой.
Моя рука сама потянулась к пизденке сестрички и пальцы почувствовали вязкую массу на половых губах.
- Теперь моя очередь попудрить твои губки? – лукаво улыбнулась я, но Лена мягко, но решительно убрала мою руку от своей промежности.
- Погоди, мы еще не закончили.
- Не закончили? Да у меня чуть инфаркт не случился.
- Не беспокойся, все с тобой будет хорошо. А нам теперь нужно проработать контур. Запрокинь ножки, мне нужна твоя попка.
Теперь настал черед тонкой кисти, которую Лена смочила в баночке с перламутровым гелем. Мне показалось, или ее глаза действительно блестели с каким-то хищным огоньком?
- Мама всегда мне напоминает, что контур – это важная часть нашего макияжа, - голос сестренки дрожал, когда кисточка скользнула по самому краю моего ануса, оставляя прохладную, влажную дорожку.
Я хихикнула и вздрогнула, чувствуя, как щетинки щекочут сверхчувствительную кожу.
- А как понять, что контур идеален? – спросила я.
- Надо проверить на ощупь, - отозвалась Лена и опустила голову. Ее теплый язык скользнул вдоль только что нарисованной линии,- Ммм… или на вкус.
Мои пальцы вцепились в простыни, когда настойчивый язычок моей сестренки начал вырисовывать сложные узоры между моих ягодиц. Особое внимание он уделял сфинктеру, который постепенно расслабился и разомлел от влажных ласк.
- А дальше? – постанывала я, понимая, что скоро меня ждет приятный взрыв в задней дырочке.
Лена подняла глаза, ее блестящие от слюны и геля губы растянулись в улыбке:
- А дальше идет растушевка, чтобы не было резких переходов – ее пальчики скользнули внутрь, размазывая жижу по нежным складкам. Мой анус без труда принял сразу два пальца.
А я прикрыла глаза, отдавшись удовольствию. Пальцы сестры и кисточка работали в унисон – одни растягивали, другая подкрашивала.
- Мама всегда так… детально прорабатывала?
- Ага. Особенно, когда ждала гостей, - Лена добавила третий палец, медленно вращая кистью. – Мама говорила, что мужчины любят смотреть на результат работы.
Сестра отложила кисточку, но покидать мою попочку не спешила. Ее свободная рука потянулась к коробочке с косметикой и взяла маленькую пуховку.
- Сейчас мы тебя припудрим, - захихикала Лена, увеличивая амплитуду движения пальцев в моей прямой кишке.
Сестра опустила пуховку меж моих ног, мягко припудривая набухший клитор легкими касаниями. Я закусила губу, когда слабые мазки стали сильнее, превращаясь в ритмичные надавливания.
- Потом мама, - голос Лены стал хриплым, сбивчивым, - брала эту кисть, - сестра взяла самую толстую из набора, - и проверяла, как держится макияж.
Прежде чем я успела что-то сказать, девушка с силой воткнула кисточку в мое влагалище. Жесткие щетинки врезались в слизистую, смешивая пудру с моей смазкой.
- О, БОЖЕ!!!
- Тише, сестренка, - хохотнула Лена, - Ты же не хочешь, чтобы соседи услышали, как мы наводим красоту?
Но я уже не слышала сестренку, крича изо всех сил от боли и удовольствия – странного сочетания чувств, вызванных ускоренным движением кисти и пальцев внутри моего тела.
Я поняла, что моя мама явно была гением в своем извращенном искусстве. В искусстве…
В моей голове возник острый и мгновенный, как удар ножа из темноты, образ матери, сидящей за столом, заваленным какими-то вещами. Ее напряженный, задумчивый взгляд всматривается в какой-то предмет, подсвеченный светом настольной лампы.
Я пытаюсь вспомнить, что это, но…
Яркая вспышка оргазмы лишает меня чувств, отправляя в сладостное небытие. Я успеваю понять, что матрас подо мною безнадежно залит жидкостью.
