Я заехал на многоуровневый паркинг около терминала международных рейсов, заглушил двигатель и помчался в зону прилета. Встреча любимой – это всегда волнующее событие, не смотря на стаж нашего брака и срока нашей временной разлуки.
Табло горело строчкой рейса «Istanbul-Mosco - Выдача багажа», и я понимал, что она должна была выйти с минуты на минуту.
Двери прилета распахнулись, и люди потянулись наружу. С интересам наблюдал за эмоциями прилетевших. Кто-то шел озабоченный, кто-то весёлый, кто-то просто уставший.
И вот, наконец – моя Фея! Моя женщина! Она шла легко, будто не было ни долгого перелёта, ни деловых встреч, ни костюма, который всё же начал слегка мяться. Она была как всегда — красивая, немного дерзкая, с чемоданом на колесиках и прозрачным пакетом из « Duty Free».
Бутылочка виски, шоколадные конфеты… типичный набор после командировки.
Увидев меня, она улыбнулась, но не бросилась на шею, как раньше бывало. Подошла, чмокнула в щёку, оставив след помады и окутав чуть заметным ароматом ее любимых духов и легким амбре алкоголя
- Я очень соскучилась, чуток устала, но перелет был интересным.
Она говорила быстро, чуть запыхавшись, но ее глаза хитро смотрели на меня… Эти мои любимые бездонные глаза, по которым я за эту неделю очень сильно соскучился. Сейчас они блестели…, но не от усталости. От чего-то другого.
- Как поездка? спросил я, забирая у неё чемодан.
- Нормально. Ты бы знал, какие там «хищники» в головном офисе. Но справилась.
Она ещё что-то говорила, но я уже не слушал. Заметил, как она кивнула кому-то за моей спиной. Оборачиваюсь, стоит парень турок. Лет двадцати трёх, высокий, с короткими тёмными волосами, в легких светлых льняных брюках и в простой серой футболке. Смущённо улыбается, пряча руки в карманы. Рядом стоит большой чемодан стального цвета, на плече висит темный рюкзак.
— Знакомься, это Эмре, сказала жена.
— Летели рядом. Такой милый, помог мне с моим багажом и немного развлекал в полете.
Парень покраснел, неловко кивнул. Мы поздоровались. Он произнёс что-то вроде «Hi, nice to meet you», потом поправился:
— То есть... здравствуйте. Извините. Ещё учусь.
Говорил он с акцентом, но вполне понятно. Чисто выбритый, добрые глаза. Молодой. Очень молодой.
— Студент старшего курса, прилетел к дяде, на каникулы добавила жена, подхватив меня под руку.
По неопытности разрядил телефон, без связи. Давай подвезём его до отеля? Нам же почти по дороге.
Сначала я подумал, что это просто доброта. Жена всегда была открытой, готовой прийти на помощь. Но взгляд… ее взгляд был другим. Игривым. Как будто она знала что-то такое, чего не знал я. И это не походило на жест доброй самаритянки.
— Конечно, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие.
Машина рядом.
По пути к выходу они болтали — она рассказывала ему о городе, о погоде, о том, как плохо у нас готовят в ресторанах. Он смеялся, слегка смущённо, но явно был доволен вниманием. Я шёл позади, с чемоданом в руке, и думал: почему она так смотрит на него? Почему так часто улыбается?
Но я знал её достаточно хорошо. Когда она в таком настроении — лучше не спрашивать. Только наблюдать. И ждать.
Мы вышли из терминала в прохладный вечер. Город уже заканчивал дневную суету, но ещё не успел окончательно погрузиться в ночной ритм. Небо было тёмным, но не чёрным — где-то за облаками ещё теплилась память о солнце. Воздух был свежим, чуть острым от бензиновых выхлопов и осеннего холода. Первые фонари загорались по краям парковки, один за другим, будто кто-то невидимый медленно готовил город к жизни.
Они шли чуть впереди меня — она с сумкой «Duty Free» в руке, он — с рюкзаком через плечо. Я видел, как она жестикулирует, как её голос звучит легко, почти весело. Он улыбался, слегка смущённо, но явно доволен вниманием.
Я молчал. Просто шёл следом, с чемоданом в руке и вопросами в голове. Вот и наша машинка. Я открыл двери, сложил багаж, на панели под лобовым стеклом, лежали ее любимые две плитки Ritter Sport.
— Занимаем места согласно купленных билетов, пошутил я и ушел оплачивать парковку в «автомате».
По возвращению, я понял, что или была ошибка в системе продажи билетов на автомобиль, дала сбой, или история пошла по новому пути.
Обычно она всегда садилась рядом со мной — спереди. Это была наша маленькая традиция (я думаю как у всех). Но сегодня она, не задумываясь, распахнула заднюю дверь и юркнула внутрь, прямо рядом с Эмре.
— Тут просторнее, сказала она, устраиваясь на кожаном сиденье.
— И уютнее.
Парень немного напрягся. Сел на край, будто не решался занять всё пространство. Я сел за руль, завёл двигатель. Машина мягко тронулась с места. За окном потянулись строчки света — фонари, рекламные баннеры, огни встречных машин. Полумрак города добавлял всему происходящему интриги.
И тогда она достала их — две мини-бутылочки виски из Duty Free.
— Ну что, будем знакомиться по-настоящему? спросила она, протягивая одну из них парню. — Брудершафт — так принято у нас. Русская традиция.
Он рассмеялся, видимо, подумав, что это шутка. Принял бутылочку, повертел в руках, потом спросил:
— Это… правда так делают?
— Конечно, — ответила она. — Особенно если люди становятся родными.
Она не предупредила. Не намекнула. Просто потянулась к нему — медленно, как будто это было самое естественное в мире. Никакого пафоса, никаких взглядов в мою сторону.
Только лёгкое движение головы, чуть наклонённой вбок, и прикосновение губ к его губам..
Я видел это в зеркало заднего вида.
Сначала это был просто поцелуй — короткий, почти невинный. Но потом она не отстранилась. Задержалась. Провела нижней губой по его верхней, будто проверяла вкус, запах, температуру. Он замер. Сначала даже не понял, что происходит. Его рука с бутылкой виски дрогнула, но он удержал её, не выронил. Потом он закрыл глаза.
Тогда я почувствовал первый толчок внутри. Не ярость. Не обида. Что-то другое. Любопытство? Возбуждение? Или просто шок от осознания, что всё это реально. Что она делает это при мне. Без страха. Без притворства. Как будто так и должно быть.
Целовались они долго. Не страстно — скорее, знакомясь и изучая друг друга. Она двигалась мягко, легко проводя пальцами по его плечу, то ли успокаивая, то ли подталкивая вперёд. Он не сопротивлялся. Наоборот — медленно положил ладонь на её колено, будто
проверял, можно ли так делать. Можно.
Их губы двигались в своём ритме, который я не мог слышать, но чувствовал каждым нервом. Дыхание парня стало глубже, прерывистее. Иногда он чуть отстранялся, как будто хотел сказать что-то, но находил только её губы снова. Она же не спешила. Всё под контролем. Как
всегда.
Когда она наконец отстранилась, я заметил: на её нижней губе осталась полоска шоколада. Маленькая, почти незаметная, но я видел всё. Парень тоже заметил.
Не говоря ни слова, он осторожно, как будто боясь
спугнуть момент, провёл большим пальцем по уголку её рта, стирая остатки сладости.
Она улыбнулась.
— Ну вот, сказала она, всё ещё держа его взгляд. — Теперь мы родные.
Он покраснел, но не отвёл глаз. Только кивнул, как будто соглашался. Не со словами, а с тем, что уже произошло между ними.
А я молчал.
Смотрел на дорогу, где фонари мерцали один за другим, будто отсчитывали время. Слушал тихую музыку в колонках — какой-то старый джаз. Но не слышал нот. Только их дыхание. Их смешанный запах — дорогой парфюм жены и молодое волнение стажёра.
Чувствовал, как вечер начинает скользить в сторону чего-то нового. Чего-то, что нельзя было контролировать. И, если честно… я не был уверен, что хочу контролировать.
Сначала всё было просто. Спокойно. Почти обыденно.
Машина мягко катила по вечернему городу, ловя свет фонарей в окна, как кадры старого фильма. По радио продолжал играть джаз — не громко, едва слышно, фоном для разговоров.
Где-то вдали мелькали рекламные вывески, светофоры сменяли цвета, за окном проплывали редкие прохожие, закутанные в плащи.
Они сидели сзади, чуть облокотившись друг на друга. Она открыла первую мини-бутылочку виски, протянула ему вторую. Он пригубил осторожно, поморщился — слишком резкий вкус для его молодого нёба. Она рассмеялась и сунула в рот кусочек шоколада, будто смывая горечь.
—Ты впервые в России? спросила она, чуть наклонив голову.
Впервые, — ответил он.
— Но уже начинаю понимать, почему так много говорят о ваших женщинах.
Она улыбнулась, но не как комплимент принятый всерьёз
скорее как намёк, что она это знает. И что готова сыграть эту роль до конца.
Я молчал. Смотрел на дорогу, но моя натянутая до звона, нейронная сеть, буквально сканировала все внутреннее пространство машины, проводя мгновенный анализ.
Мне уже не надо было оборачиваться на светофорах или бросать быстрые взгляды в зеркало заднего вида.
