стонущей женщины. Половые губы сладко огибали его залупу, принимая её внутрь, а потом в животе разливалось море удовольствия. А потом Володька трахал её, вбивая в растянутую сетку кровати. Это был мужик, с которым не надо было думать про «облом», надо было только орать под ним, отдаваться и тонуть в своих прекрасных ощущениях.
Думая о прекрасном прошлом и постепенно теряя голову от возбуждения, Ольга Константиновна расслабилась под пахом Шишака также, как под Володькой когда-то. Она с наслаждением обсасывала хуй дворового пацана, чувствуя языком и губами его рельеф. Пахучий, волнистый, настоящий живой член утопал во влаге её рта, обливаясь слюной пропитанной возбуждением и запахом ебли.
— Хорошо тебе? — спросила раскрасневшаяся и растрепанная Ольга, стоя на коленях у грязной стены. — Нравится так? — тяжело и часто дыша, усмехнулась женщина, продолжая старательно дрочить в перерыве.
— Да! Заебись! — одуревший от удовольствия Шишак потрясенно смотрел на сосущую хуй бабу, впервые в жизни получая настоящее сексуальное наслаждение.
Неохотная дрочка от жопастой Маринки из кулинарного и вялые движения пьяной синявки не шли ни в какое сравнение с тем, что делала эта «мама лоха». Она вылизывала яйца, загибая член к животу, хватала пацана за бедра, натаскивая свой рот и горло на весь стояк целиком. Она ебала себя в рот, натурально ебала себя в рот, вела себя не как тупые целки из школы и технаря, а по-настоящему кайфовала от хуя. Это просто потрясло Шишака, который точно знал, что минет — это унижение и вообще не по понятиям для баб.
Закрыв глаза, Ольга иступлено двигала головой, тыкаясь в темно-синие школьные брюки пацана, вдыхая запах его мудей из расстегнутой ширинки. Нижняя вена хуя скользила по языку, обильная слюна стекала в горло женщины, она всё ещё чувствовала запах табачного дыма из бойлерки. Вместе с этим, Ольга ощущала и щекотку в своей промежности, смешанную с теплом внизу живота.
От покачиваний во время отсоса, её задница поднималась и опускалась на пятки, тревожа чувствительную и давно нетраханную вагину несчастной матери-одиночки.
— Расслабься! — промычала Ольга не выпуская хуй изо рта и завела руки под пиджак Шишака. Она огладила пальцами его худой живот, рельеф тощего пресса и коснулась руками его сосков. Шишак грохнулся руками в стену, комкая ногтями фотки заграничных сучек.
— Ебать! — выдохнул пацан, его коленки подогнулись, упираясь в плечи женщины, а в горло Ольги ударила горячая молодая сперма. Облепив губами стояк Шишака, женщина закрыла глаза и с наслаждением выпила из него свежую горьковатую кончину, будто из упругого шланга. И это была первая кончина, которая попала в этом подвале не на стену, а в нежный женский рот.
Обильно кончив, Шишак попятился назад, ошарашенно глядя на Ольгу Константиновну. Она смотрела в пол, вытирая сперму с губ рукавом серого пальто. Румяная, растрепанная и красивая. Ольга была всё ещё возбуждена, а потому не испытывала отвращения или смущения после первого минета. Ей действительно хотелось ебаться, всё ещё, но она была вынуждена
молчать об этом, по правилам общества и приличного женского поведения.
— Следующего позови, — вздохнула Ольга, вытирая случайно капнувшие слюни и кончину с пол пальто. Они остались темными мокрыми пятнами на сером кашемире порядочной домохозяйки и любящей матери.
Едва двигая непослушными руками, Шишак ещё раз обернулся на Ольгу, прежде чем выйти, но она не смотрела в ответ, продолжая бессмысленно тереть пальто краем клетчатого шарфа.
— Идите, пацаны, там это... — махнул рукой пацан, откидывая занавеску и тут же послышался его сдавленный, будто воровской шепот. — Она отсосала мне! Прикиньте?! — восторженно объявил он. После стандартных возгласов «Ты гонишь! Да ну нахуй!» послышался грохот стульев и Хасан вместе с Коробкой заглянули в подсобку, толкаясь в тесном проходе.
Пацаны полностью заслонили собой электрический свет из бойлерки и Ольга Константиновна предстала перед ними в полосе пасмурного весеннего солнца, пробивавшегося снаружи через оконце.
— Ну, доставайте пипирки свои! — устало произнесла она, заправляя волосы за уши. — Чего ждёте? — спокойно спросила женщина, чем ещё больше потрясла шпану.
Хулиганы переглянулись в легкой нерешительности. Все трое честно ожидали, что это будет похоже на грязное принуждение с бабским нытьём, но румяная и слегка растрепанная Ольга смотрела без слёз и обиды. Взрослая женщина, что ещё сказать, с такими они не сталкивались.
— Да чё-то, как-то... — попятился Коробка, явно растерявшись от такого поведения Ольги. — Хасан, хочешь? — подтолкнул он приятеля в спину. Но несмотря на всю отмороженность, Хасану тоже стало не по себе. Может от блеска в глазах стоящей на коленях «мамки лоха», а может от её какого-то слишком бодрого вида, болезненно-возбужденного.
— Не надо значит?! — поднялась с колен и наступила сапогами на матрас Ольга. — Передумали, что ли? Или испугались, а, ребят?! — усмехнулась женщина всплеснув руками. На подбородке усталой матери-одиночки виднелась засыхающая сперма, низ пальто покрывали темные пятна от накапавшей во время минета слюны. Вид у Ольги был помятый, но она всё равно оставалась красивой и светлой.
Под эти разговоры тяжело открылась и бухнула дверь бойлерки. Послышались шаги на лестнице, но заведенная Ольга не обратила внимания на звуки.
Она вела себя нормально, но в этих грязных и мерзких условиях, сильное женское возбуждение выглядело как сумасшествие. Дурацкая ухмылка на лице Ольги и её мутный взгляд просто пугали парней, которые ещё недавно считали себя королями на районе. Привыкшие к мольбам о пощаде и слезам подростки, просто не знали, как себя вести в такой ситуации.
— А так, ребят?! — снова усмехнулась румяная Ольга, блеснув сальным взглядом. — Так лучше? — она расстегнула блузку, стащила вниз бюстгальтер и вывалила свои сочные белые дойки на обозрение шпане. Соски у неё стояли колом, как и пупырышки на больших ореолах. — Грудь женскую видели когда-нибудь, мальчишки? — Ольга шагнула к ним ближе, выпятив дойки вперёд. — Потрогайте, если хотите! Вот ты черненький... — она взяла за руку Хасана, но тот отдернулся назад как ошпаренный.
— ЧЁ ТУТ ЗА ХУЙНЯ ОПЯТЬ БЛЯДЬ?! ЕБАНАЯ ВАША ЖИЗНЬ НАХУЙ! — раздался громовой бас дядь Васи сантехника
и в подсобку ввалился он сам. В телогрейке и помятой паленой ушанке, небритый, пропахший перегаром бык. Шагнув внутрь своими кирзачами-говнодавами, слесарь остановился посреди комнаты и уставился на обнаженные дойки Ольги.
Увидев мрачную пропитую громадину, Ольга Константиновна моментально потеряла весь задор и интерес к разврату молодежи. Быстро запахнув белые дойки под пальто, женщина попятилась и уперлась задницей в стену, обтирая одеждой потеки спермы и харчков на кирпичах.
— Чё спрятала? — пробасил сантехник. — Показывай, хуле! — рыкнул он и рассмеялся. Вместе с ним, немного расслабившись заржали и пацаны.
— Нет, — покачала головой испуганная Ольга. Во-первых, сантехник знал её в лицо, а она его знала. Во-вторых, Василий был треплом хуже любой бабы и обязательно всем разболтает, в каждой блядь квартире.
Понимая, до какой чудовищной ошибки её довели сын-дурак, своя дурная голова и истосковавшаяся по ебле пизда, Ольга обреченно закрыла глаза. «Блядь, чё я натворила... Пиздец какой...» — сгорая от позора и стыда, зажмурилась женщина. Может обойдется?
Не обошлось...
