— Наказать? Ты не заслужил.
— Тогда возьмите меня, как вы любите! Я же ваш раб! И моё тело принадлежит вам!
— Ах,ты вспомнил кто ты? А когда ты спал с этим… старым толстяком, думал обо мне?
Антон виновато молчал.
— Ты думал, что наши отношения, секс — это твоё удовольствие? Детские забавы? Взаимные ласки, невинные эксперименты?
— Нет, дружок! Секс — это власть. Это дисциплина. Это иерархия. И я на вершине!
Я считаю, что юноша не должен учиться у сверстников и уж тем более у сверстниц. Они — такие же слепые котята, тычущиеся в темноте. Только мужчина может научить тебя всему. Напоминаю — взрослый, опытный мужчина, намного старше тебя.
Евгений Анатольевич протянул руку, и Антон благоговейно поцеловал её.
— Только мужчина знает, как сломать… и как собрать. Собрать под себя, а не под твои желания.
Антон замер, чувствуя, как каждое слово прожигает его насквозь.
— Я выбирал тебя не случайно. Ты был идеален.
— Ты мог стать совершенством. Я увидел в тебе то, чего ты сам на тот момент не понимал — жажду подчинения, глубинную потребность раствориться в том, кто сильнее. Я увидел, что ты хочешь мужчину и готов служить идее.
Его голос стал жёстче.
— Но ты опошлил это. Ты променял служение на банальный адюльтер. Ты позволил себе… стать шлюхой.
Антон искусал губы до крови, сердце бешено колотилось.
— Я не беру в ученики каждого. Большинство — грубы, примитивны, неспособны к истинному служению господину.
Он резко схватил Антона за подбородок.
— Но ты… ты мог быть шедевром.
В его глазах мелькнуло что-то, почти похожее на боль.
— А теперь мне придётся начинать всё сначала.
Антон слушал и подрагивал в ожидании. Это ещё не конец! Учитель не отказался от него, а значит — всё ещё можно спасти.
— Сначала. Но не с тобой!
Юноша подпрыгнул от неожиданности.
— А как же я? Почему не со мной? Вы не простили меня?
— Твой проступок непростителен. И быть твоим господином я не хочу. Хотя я принял решение расстаться с тобой давно, но мне хотелось растянуть удовольствие. Ты очень восприимчив и безупречно красив. Но твой поступок ускорил события.
Антон бросился на колени перед мужчиной.
— Почему? — его взгляд молил.
— Потому что ты уже вышел из приемлемых возрастных рамок, а значит, продолжит дрессуру другой учитель. Ты должен уехать.
— Куда? — изумился юноша.
— К человеку, который научит тебя тому, что со мной ты оказался не в состоянии постичь.
Граф взял со стола конверт и показал его Антону.
— Прислал профессор Леонид Витальевич. Мой старый друг. Он живёт в загородном поместье, где уже много лет… готовит юношей. Там же у него и научная лаборатория. Он попросил меня подобрать ассистента и воспитанника в одном лице. Я считаю, что твоя кандидатура идеальна. В свете последних событий особенно. Там ты поднимешь уровень своих знаний и будешь под строгим контролем.
— Ты должен провести у него всё лето.
— Но… зачем?
Евгений Анатольевич усмехнулся.
— Чтобы сделать из тебя произведение искусства! Пройдя дрессуру у Леонида Витальевича, ты научишься читать желания своего господина ещё до того, как он их озвучит. Обучишься любви к унижениям и настоящей боли — это обязательная ступень. Так же ты будешь изучать, как вести себя с разными мужчинами… чтобы в итоге посвятить свою жизнь одному.
Антон перехватил руками горло, чтобы не закричать в голос.
— А что я скажу родителям?
— Я предварительно уже поговорил с ними. Объяснил ей полезность данного обучения для твоей дальнейшей карьеры. Хороших учеников Леонид Витальевич не оставляет без своего руководства. Через пару лет,когда ты достигнешь нужного возраста, он бы взял тебя к себе. Конечно,за эти пару лет твое обучение не прекратится.
Я хочу тебе добра. Ты должен идти дальше, чтобы не превратиться в уличную шлюху, а у тебя есть к этому задатки, — учитель презрительно фыркнул.
— А там я не буду шлюхой? Судя по тому, что вы говорите, там меня будут готовить для общего пользования. Мальчик-раб для всех! Ха-ха-ха! — Антон захлюпал носом.
— Фу! Что за истерика? Он научит тебя всему, что я не успел. Подчинение и послушание станут основой твоей жизни! Полюбишь принимать боль. Будешь отдаваться не из страсти, а из чувства долга. Будешь служить не из страха, а из преданности хозяину. И уже не будет никаких истерик. Ты станешь другим.
В голосе и взгляде Евгения Анатольевича было что-то почти отеческое.
— А как же вы? Как же мы с вами?
— Мы с тобой прощаемся, мой милый.
— И вы даже не возьмёте меня? Последний раз? — Антон умоляюще смотрел на Учителя снизу вверх.
Евгений Анатольевич подошёл к Антону, положил ладонь на его голову — жест, одновременно властный и нежный.
— Что ж… Докажи, что достоин меня.
Антон закрыл глаза. Ему показалось, он понял — это испытание. И он должен его пройти.
Потому что только так он сможет вернуть расположение своего Учителя.
Кабинет графа был погружён в тишину, нарушаемую лишь тихим потрескиванием кожаной мебели.
Евгений Анатольевич взял Антона за подбородок, заставив поднять голову. Его пальцы — изящные, холодные — двигались с невозмутимой точностью.
— Ложись на кушетку животом вниз, Антон.
Его голос звучал ровно, без гнева, без страсти. Просто констатация факта.
И тогда началось что-то невыносимое.
Граф не торопился. Он разложил юношу, как вещь, поправляя его конечности с холодной точностью хирурга. Ни поцелуев, ни ласк — только методичное раздевание, холодные прикосновения, безэмоциональный осмотр.
— Ноги шире.
Антон повиновался, но внутри что-то сжималось.
"Раньше… раньше он хотя бы делал вид, что я ему дорог."
Раздался шелест упавшего халата. Граф раздвинул ягодицы юноши и погрузил палец в его сфинктер, разминая мышцы. Пальцы были холодные, твёрдые и проникали до самой заветной точки, но Учитель не стремился доставить наслаждение своему ученику — он прокладывал дорогу себе.
Когда граф навалился на него своим тяжелым телом и вошёл в распахнутое отверстие, это было не как раньше — не страстное обладание, не посвящение, а холодный, размеренный акт, словно он просто выполнял обязанность. Его большой член скользил внутрь и наружу довольно плавно, а руки сжимали округлые, маленькие ягодицы и притягивали их к себе при каждом толчке. С каждым движением он проникал всё глубже, будто вгонял свой мраморный ствол не в живое тело, а бездушную куклу.
— Ты думал, что можешь обмануть меня? — голос графа звучал тихо, почти ласково, но от этого было ещё страшнее.
Антон не отвечал. Он будто оцепенел, и даже его тело реагировало чисто механически. Пропал тот трепет, который он всегда испытывал во время соития со своим Учителем.
"Почему это больше не то? Почему я не чувствую ничего?"
Антон вцепился руками в края кушетки и скулил от боли и разочарования.
"Я хочу, чтобы меня хотели. Я хочу подчиняться, но чтобы меня любили, а не рвали на части. А не... это."
Граф кончил молча, даже не обняв его, просто отстранился, поправил одежду.
— Встань.
Антон поднялся, чувствуя пустоту.
— Ты свободен.
Потому что настоящая свобода — это когда тебя хотят.
А он больше не верил, что граф способен его хотеть.
Антон одевался молча, избегая взгляда Евгения Анатольевича.
"Значит, так выглядит конец."
Но в глубине его души зрел бунт.
"Если он не может дать мне то, что мне нужно... значит, я найду это сам."
- --
Антон брёл по улице, не разбирая дороги. В ушах гудело, в глазах стояли слёзы, а между ягодиц было влажно, и всё ныло от боли. Он не видел, куда идёт — только асфальт под ногами, размытый в серой пелене.
Резкий гудок.
Он поднял голову — прямо на него нёсся огромный чёрный Mercedes.
Тормоза взвыли.
Он упал на колени, машина остановилась в сантиметрах от него.
— Эй, пацан, ты живой?!
Дверь распахнулась, и к нему подскочил высокий парень лет тридцати — густые брови, острые скулы, гибкая фигура и дорогие часы на запястье.
— Мага, глянь, чуть не переехали пацана!
Из машины вышел второй мужчина — старше, плотнее, с седыми висками и тяжёлым взглядом.
— Подними его.
Парень схватил Антона за руку, резко поставил на ноги. Оба мужчины говорили с лёгким акцентом, но это делало их только привлекательнее.
— Ты чего, обдолбанный, что ли?
Антон замотал головой.
Мужчина постарше (Саид, как назвал его Мага) прищурился.
— Вроде сотрясения нет, но всё-таки садись в машину. Отвезём тебя домой.
Антон попытался вырваться, но Мага уже толкал его к задним дверям.
— Не упирайся, малыш, мы же помочь хотим.
Его посадили на заднее сиденье. Саид сел рядом, Мага за руль.
— Как звать? — спросил Саид, разглядывая паренька.
— Антон…
— Откуда?
— С… с урока.
Саид принюхался.
— Интересные у тебя уроки, парень! Мага, чуешь?
Тот понимающе ухмыльнулся.
— Чую. Пахнет чем-то знакомым.
Саид неожиданно привлёк Антона, перекинул через колено и запустил руку в его джинсы, между ягодиц.
