— Она спит наверно, — прошептала она. — Но если услышит — не выйдет. Она боится людей.
Я вошёл. Пахло лекарствами. Пылью. Старостью. Дом был небольшим. Кухня — прямо напротив входа. Стол, покрытый клеёнкой, две табуретки, плита с нагаром. В углу — старый холодильник. Справа — дверь. Закрытая. Я понял — там она. Больная. Мёртвая внутри. Живая только потому, что кто-то кормил её и менял простыни.
— Раздевайся, — сказала она. —
Я сделаю чай. Я повесил куртку на вешалку. Посмотрел на дверь. Там, за ней, кто-то дышал. Медленно. Тяжело. Как будто каждая секунда давалась с трудом... Она стояла у плиты, пока чайник закипал. Не оборачивалась. Только руки дрожали, когда брала кружки. Я подошёл сзади. Обхватил её за талию. Прижался всем телом.
— Ты хочешь продолжить, — сказал я. Не вопрос. Утверждение.
Она кивнула. Чайник свистнул. Она налила воду. Поставила сахарницу на стол. Молча села. Я сел напротив. Между нами висела тишина. И только стрелки часов двигались, отсчитывая время, которое мы не могли объяснить.
— Как она заболела? — спросил я.
— После отца.
Он умер. Она больше не говорила. Просто лежит. Иногда плачет. Иногда смеётся. Но никогда не выходит. Я сделал глоток. Горячий. Горький. Как жизнь. Я встал. Подошёл к двери. Посмотрел на неё.
— Можно? — спросил.
— Да... Только тихо. Она не любит шума.
Я осторожно открыл дверь. Там пахло ещё сильнее лекарствами. Темнота. Только свет из щели между занавесками. На кровати — женщина. Старая. Худая. С длинными, растрёпанными волосами. Она лежала, уставившись в потолок. Не моргая. Не дыша глубоко. Просто существовала. Я постоял немного. Потом закрыл дверь. Вернулся к женщине.
— Она давно не узнаёт меня. Иногда говорит моё имя. Иногда называет меня им. Не знаю, кем...
Я встал. Подошёл к ней. Обнял. Она не отстранилась. Прижалась ко мне.
— Ты хочешь, чтобы я остался? — спросил я.
Она кивнула. Шепнула:
— Хочу. Хочу, чтобы ты трахнул меня еще раз... Чтобы я забыла, что у меня есть мать. Что у меня есть муж. Что я вообще кому-то принадлежу.
Я поднял её и отнёс в комнату. На кровать. Раздел. Снова вошёл внутрь. Медленно. Глубоко. Без слов. Только дыхание. Только плоть. Только грязь. А за стеной, за закрытой дверью, кто-то тяжело дышал. Но мы делали вид, что её нет. Что мы одни. Что мир закончился. И начался снова. С новой женской плотью. С новым мужчиной. С новым грехом. Она лежала подо мной, как старая книга — потрёпанная, но ещё не прочитанная до конца. Её тело было покрыто потом, волосы прилипли к вискам. Глаза открыты, но смотрят сквозь меня, будто видят что-то за пределами этой комнаты. За пределами жизни.
Я вошёл в неё медленно. Глубоко. Почти священно. Член был твёрдым, но я не спешил двигаться. Хотел, чтобы она почувствовала каждый миллиметр. Чтобы знала: это не просто секс.
— Сделай мне больно, — прошептала она вдруг.
Неожиданно. Тихо. Но уверенно. Я замер. Посмотрел на неё. Её губы дрожали. Но взгляд был твёрдым. Не от боли. От желания.
— Ты хочешь быть разорванной? — спросил я. — Хочешь, чтобы я вышиб из тебя всё, что ты накопила? Хочешь, чтобы ты больше не помнила своё имя?
Она кивнула. Не закрывая глаз.
— Да... Сделай так, чтобы я забыла, что у меня есть мать. Что у меня есть муж. Что я вообще живу здесь. Хочу чувствовать только тебя. И боль. Только тебя и боль.
Я вышел из неё. Резко. Она вздохнула. Не от облегчения. От ожидания. Перевернул её на живот. Поднял бёдра. Поставил на четвереньки. Она повиновалась без слов. Только глубоко вдохнула, когда я снова вошёл внутрь. Медленно. До самой глубины. Затем остановился.
— Готова? — прошептал я ей в ухо.
Она кивнула. Голова упала на подушку. Руки сжались в кулаки.
— Давай...
Первый толчок — резкий. Сильнее, чем раньше. Она задрожала. Но не попросила остановиться. Второй — ещё глубже. Ударил членом прямо в самую точку. Она вскрикнула. Не от боли. От удовольствия.
— Вот так, сука... — прошептал я. —
Принимай меня. Принимай мою плоть. Принимай меня полностью. Я начал трахать её жестче. Она начала двигаться мне навстречу.
— Еще... — прошептала она. — Давай, сделай мне больнее.
Я схватил её за волосы. Резко запрокинул голову. Прижал лицом в подушку. Продолжал двигаться. Быстро. Жёстко.
— Кончи для меня, — потребовал я. — Кончи, как последняя шлюха.
Мышцы сжались вокруг члена. Она кончила. Громко. Дыхание стало короче. Тело — мягким. А я не кончал. Не спешил. Хотел растянуть это. Хотел, чтобы она знала: я могу быть внутри неё вечно. Что я не закончу, пока не возьму всё. Даже если это будет больно.
— Я хочу, чтобы ты бил меня, — вдруг прошептала она.
Я замер. Посмотрел на неё.
— Ударь меня, — сказала она. —
Сильно. Пусть будет больно. Хлесткий удар по ягодице. Сильно. Она вскрикнула. Затем прошептала:
— Ещё...
Второй удар — сильнее. Она выгнулась. Застонала.
— Ты любишь это, да? — прошептал я. - Любишь, когда тебя используют. Когда тебе больно. Когда ты чувствуешь, что кто-то управляет тобой. Ты — рабыня. Моя рабыня.
Она не ответила. Только начала двигаться быстрее. Будто хотела, чтобы я продолжал. Чтобы я бил. Чтобы я использовал её. Я продолжал. Толчки. Удары. Слова. Она кончила второй раз. Тише. Глубже. Сильнее. А я всё ещё не кончал. Член оставался твёрдым. Горячим. Я начал двигаться быстрее. Толчки стали резкими. Глубокими. Мои бёдра хлестали по её заднице.
— Ты моя шлюха, да? — рыкнул я. — Скажи.
Она закусила губу. Потом прошептала:
— Я шлюха. Только твоя...
Оргазм пришёл внезапно. Судороги пробежали по её телу, как электрический ток. Мышцы сжались вокруг моего члена.
— Вот так, сука...
Я продолжал трахать её. Глубже. Сильнее. До тех пор, пока она не начала двигаться снова. Встречая каждый толчок. Просить большего.
— Скажи, что ты хочешь еще, — потребовал я.
Она замялась. Потом прошептала:
— Хочу еще...
Перевернул её на спину. Её ноги раздвинулись сами. Широко. Открыто. Как будто она знала, что я вернусь внутрь. И я вернулся. Член скользнул внутрь легко. Она была мокрой. Горячей.
— Смотри мне в глаза, — приказал я. —
И не отводи взгляд. Хочу видеть, как ты кончаешь для меня. Она посмотрела. Глаза блестели. Не от слёз. От желания.
— Давай, рабыня...
Показывай, как ты умеешь быть женщиной. Толчки стали глубже. Быстрее. Безжалостными. Я бил её о матрас. Бил о лобок. Бил словами, которые падали ей в самое сердце:
— Вот так, сука... Принимай меня. Всего. Ты будешь помнить этот день. Ты будешь помнить, как я тебя трахал. Как ты кончала.
Она начала дрожать. Сначала ноги. Потом бёдра. Потом всё тело.
— Сейчас... — прошептала она. —
Я сейчас...
— Кончай, — сказал я. — Кончай как шлюха!
Оргазм ударил в неё как волна. Она выгнулась. Закусила моё плечо, чтобы заглушить крик. Её мышцы сжались вокруг моего члена. Сильно. Жадно. По-настоящему.
— Да... — прошептала она, почти теряя сознание. — Да...
Я не спешил кончать. Остановился. Вышел. Посмотрел на неё. На то, как она лежит, вся мокрая. И прошептал:
— Возьми в рот. Сейчас.
Она не колебалась. Перевернулась. Ползла ко мне на четвереньках. Её волосы были растрёпаны. Лицо — покрасневшее. Глаза — полные желания. Она опустилась на колени. Обхватила мой член рукой. Провела языком по головке. Медленно. Нежно.
— Не нежно, — сказал я. — Ты моя шлюха. А не любовница.
Она поняла. Открыла рот широко. Засунула его внутрь. До горла. До самого конца. Затем начала двигаться. Быстро. Жадно. Словно хотела забрать меня внутрь себя. Всего.
— Вот так, сука... Трахай меня ртом. Покажи, как ты умеешь быть грязной. Как ты умеешь быть шлюхой.
Она двигалась быстро. Губы обхватывали член плотно. Язык терся о край. Слюна текла по моей коже. Она уже не контролировала себя. Только дышала. И сосала. И принимала.
— Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, — прошептала она, оторвавшись. — Хочу попробовать тебя. Хочу знать...
— Ты этого достойна? — спросил я.
Она кивнула. Глаза блестели.
— Да... Я достойна. Пожалуйста. Сделай это.
Я снова вошёл в её рот. Глубоко. До самого горла. Она не задохнулась. Только начала двигаться быстрее. Жадно. Сильнее.
— Ты хочешь мою сперму? — прошептал я. - Ты хочешь быть наполненной мной?
Она кивнула. Глаза начали слезиться. Но она не остановилась.
— Тогда держи, — сказал я. — И не выпускай, пока я не скажу.
Толчки ускорились. Резко. Глубоко. Её губы растягивались под моим членом. Она принимала. Всё. Даже тогда, когда я начал кончать.
— Пей, сука... — прошептал я. — Пей меня до последней капли.
Струи семени врезались в её горло. Она глотала. Не пролилось ни капли. Всё ушло внутрь. Всё стало её. Когда я закончил, она осталась стоять на коленях. С моим вкусом во рту. С моим запахом на коже. С моим образом в голове.
— Теперь я знаю, как ты пахнешь внутри меня, — прошептала она. — Теперь я никогда тебя не забуду.
Она всё ещё лежала на кровати, когда я начал одеваться. Её тело было покрыто потом и моим запахом, волосы растрёпаны, губы припухли от поцелуев, которые я оставил ей как метки. Она не спрашивала, уйду ли я. Не просила остаться. Просто смотрела, как я застёгиваю ремень, как натягиваю куртку.
