— Ты мокрая, — сказал он, не спрашивая.
Я вздрогнула. Не от того, что он прикоснулся. А от того, что он это заметил. Что он знал. Что он читал меня, как книгу, которую перечитывал много раз.
— Да, — выдохнула я.
И тогда он наклонился. Его губы оказались у моего уха. Его голос у моего уха был тёплым, почти шёлковым. И всё же он звучал как приказ. Тихий, но не терпящий возражений.
— Тогда покажи мне, как сильно ты хочешь.
Мои пальцы сжались на его рубашке. Не от страха — от необходимости прикоснуться, чтобы убедиться, что он реальный. Что это происходит со мной. Здесь. Сейчас. Я медлила. Не потому что не хотела. А потому что знала: стоит сделать этот шаг — и я уже не смогу вернуться к тому, кем была до этого. Но внутри меня горело. Грудь вздрагивала при каждом вдохе, соски болезненно врезались в ткань лифчика, между ног стало так жарко, что казалось — кожа начинает гореть. Я чувствовала себя как живое пламя, которое только ждало искры.
И тогда я поцеловала его. Не резко. Не дерзко. Тихо. Словно пробовала его вкус на языке. Медленно провела губами по его нижней губе, ощущая их плотность, немного сухость. Он не ответил сразу — дал мне время понять, что это действительно я начала. Потом обхватил моё лицо ладонями. Он не стал целовать меня в ответ — он "взял" поцелуй. Его язык вошёл в мой рот уверенно, без пауз, без вопросов. И я подалась навстречу. Открылась ему полностью.
Его руки начали двигаться. Одна легла на мою шею, другой он притянул меня ближе, пока мы стояли посреди пустой аудитории, где раньше звучали только слова, а теперь раздавалось тяжёлое дыхание, стук сердец, скрип кожи о кожу. Его пальцы нашли край моей футболки. Подняли её чуть выше живота. Коснулись тепла моего тела. Я выгнулась, когда его ладонь легла на бок, провела вверх — к ребру, к груди, к лифчику, который вдруг стал слишком толстой стеной между нами.
— Я хочу тебя, — прошептал он, отрываясь от моих губ. — Но ты должна сказать это сама.
Я замерла. Потому что понимала — если я произнесу это вслух, то уже не смогу сказать, что это было ошибкой.
— Я... — начало вырвалось из горла с трудом. — Я хочу тебя.
Слова повисли в воздухе. Тяжёлые. Настоящие. Его глаза потемнели. Он не улыбнулся. Только кивнул, будто получил подтверждение того, чего давно ждал. Дверной замок щелкнул. Он снял с меня футболку одним движением. Я не успела даже вдохнуть, как оказалась перед ним — в лифчике, с грудью, которая дрожала от холода и возбуждения. Он смотрел на меня долго. Так, как будто хотел запомнить каждую линию, каждый изгиб.
— Ты красивая, — сказал он. — Не потому что кто-то говорит тебе это. А потому что ты знаешь это. Даже если стараешься прятать.
Его рука легла на мою грудь. На правую. Большой палец нашёл сосок и начал водить кругами. Медленно. Слишком медленно. Я задохнулась. Внутри меня всё сжалось, и я почувствовала, как влага стекает по внутренней стороне бёдер.
— Больше, — прошептала я.
Он не спросил, что я имею в виду. Просто понял. Его пальцы сжали сосок — несильно, но достаточно, чтобы я закусила губу, чтобы внутри всё сжалось и снова размякло. Чтобы я сделала шаг вперёд, прижавшись к нему бёдрами. Он был твёрдый. Чувствовался даже сквозь одежду. Он подвинул меня. Легко, но уверенно. Прижал спиной к столу. Его руки обошли меня, расстегнули лифчик, стянули его с плеч. Мои груди оказались свободными — тяжелыми, готовыми к прикосновению. Он коснулся их обеими руками. Поднял, сжал, потер пальцами соски. Я выгнулась.
— Приятно? — спросил он.
— Да... — выдохнула я.
— Хочешь еще?
— Да...
Его рука скользнула ниже. По животу. По талии. Затем — к краю юбки. Пальцы проскользнули под ткань, нашли краешек трусиков. Он не спешил. Он играл со мной, как с инструментом, который умеет играть, но нуждается в руках того, кто знает, как достать из него самые глубокие звуки.
— Раздвинь ноги, — прошептал он.
Я послушалась. Его палец коснулся клитора — сначала едва ощутимо, потом сильнее. Я задохнулась. Голова упала на его плечо. Я почувствовала, как внутри всё сжимается, как будто готовится к чему-то большему.
— Скажи, если больно, — попросил он.
— Не больно... — прошептала я. — Просто... слишком...
Он улыбнулся.
— Ничего не слишком, Настя. Просто мы давно не позволяли себе быть настоящими.
Его палец вошёл в меня. Медленно. Осторожно. Почувствовал, как я сжимаюсь вокруг него. Как мои мышцы реагируют, как будто они тоже помнили, что такое быть тронутыми. Второй палец. Движение. Мир сузился до этих ощущений. До его руки. До его тела за моей спиной. До моего собственного дыхания, которое становилось всё быстрее, всё громче.
— Смотри, — сказал он.
Я подняла глаза. Зеркальная поверхность окна перед нами отразила нас — женщину с обнажённой грудью, мужчину за её спиной, чья рука исчезала в складках её юбки. Мы выглядели как пара, которая давно знала друг друга. Не в этом мире — в другом. В том, где правила не имеют значения.
— Я кончаю... — прошептала я.
— Знаю, — ответил он. — Я чувствую.
И в тот момент, когда я сжала его пальцы, закусила губу и закрыла глаза... Оргазм ещё не прошёл. Он оставался внутри меня, как горячая волна, которая медленно опадает, оставляя после себя мягкую пустоту. Я чувствовала, как моё тело расслабилось, как кожа стала гиперчувствительной даже к самым лёгким прикосновениям. Его пальцы вышли из меня медленно, почти с уважением, и я почувствовала, как они скользнули по клитору последний раз — просто, чтобы убедиться, что я всё ещё здесь. Что я не отключилась от собственного желания.
— Ты красивая, когда кончаешь, — сказал он тихо, его губы коснулись моего уха. — Особенно потому, что ты не притворяешься.
Я не ответила. Потому что голос застрял где-то глубоко в горле. Потому что знала: если заговорю сейчас, то услышу в себе ту часть, которая боится. Та, которая уже начинает шептать: "Что ты делаешь? Это неправильно. Он твой преподаватель. Ты студентка. Это грязно. Это опасно". Но другая часть... Другая часть хотела большего. Он повернул меня, чтобы я стояла лицом к нему. Мои груди коснулись его рубашки, соски задели ткань, и я вздрогнула. Он заметил. Улыбнулся уголком рта. Потом провёл пальцами по моей щеке, будто хотел стереть следы моих мыслей.
— Ты хочешь продолжить? — спросил он.
Я молчала. Потому что знала — стоит сказать «да», и всё станет реальным. Не просто игрой воображения, не фантазией, которую можно списать на юность и безрассудство. А чем-то настоящим. Чем-то, что нельзя будет стереть или забыть. Он ждал. Не торопил. Просто ждал. И тогда я сама подняла руку. Сняла с него очки. Положила их на стол. Затем начала расстёгивать рубашку. Кнопка за кнопкой. Медленно. Словно раздевала не его, а саму себя. Снимала слой за слоем защиту, которая больше не нужна.
Под рубашкой было тело, которое не боялось быть увиденным. Твёрдое, с линиями мышц, чуть покрытыми потом. Я прикоснулась к его груди, провела пальцами по ключице, затем ниже — к сердцу, которое билось быстрее, чем раньше. Или мне так казалось... Он помог мне снять юбку. Расстегнул молнию, потянул её вниз, вместе с трусиками. Они соскользнули по бёдрам, оставив меня полностью обнажённой перед ним. В комнате стало жарко. Или это был я...
Его взгляд скользнул по мне. От лица к шее, к груди, животу... ниже. Он смотрел не как мужчина, который хочет использовать. А как тот, кто хочет понять. Прочитать. Почувствовать.
— Ложись, — сказал он, указывая на стол.
Я замялась. Страх снова проснулся. Но я не дала ему времени расти. Перешагнула через него. Подошла к столу. Опустилась на него спиной, согнув ноги в коленях, расставив их чуть шире. Его глаза блеснули. Он сел передо мной. Его пальцы легли на мои бёдра, прижали меня к краю стола. Я почувствовала его дыхание между ног. Горячее. Близкое. Обещающее.
— Ты пахнешь, — произнёс он. — Как весна. Как начало чего-то нового.
И прежде чем я успела ответить, его язык коснулся меня. Сначала осторожно. Провёл языком полосу от входа до клитора.
- Ааах!
Не от боли — от внезапности. От того, как сильно я этого хотела. Его губы обхватили клитор, и он начал двигаться — легко, затем сильнее, затем снова мягко, как будто знал, как довести меня до края. Мои руки упали на его волосы. Я дернулась бёдрами, не в силах контролировать себя. Он не останавливался. Только усилил давление. Ввёл один палец внутрь. Затем второй. Двигал их в ритме своих движений.
— Я снова... — простонала я. — Я снова...
— Знаю, — прошептал он, не прекращая. — Кончай...
И я кончила. Громче, чем в первый раз. Сильнее. Мир сжался до одного звука — моего дыхания, моего стона, моего освобождения. Когда я открыла глаза, он стоял рядом. Выпрямился. Его руки были мокрыми от меня. Он расстегнул ремень. Затем молнию. Его рука вытащила член — длинный, твёрдый, пульсирующий. Я видела его головку, чуть опухшую, покрытую капелькой смазки. Мой взгляд задержался на ней дольше, чем следовало. И он это заметил.
— Ты хочешь почувствовать меня внутри? — спросил он.
Я не ответила сразу. Потому что знала: стоит сказать «да» — и я перестану быть просто студенткой. Я стану женщиной, которая делает выбор. Даже если этот выбор граничит с безумием.
— Да, — прошептала я.
Он подошёл ближе. Его руки легли на мои колени, раздвигая их шире. Я подчинилась, чувствуя, как кожа на внутренней стороне бёдер напрягается от прикосновения холода. Он провёл головкой своего члена по моей щели — сверху донизу. Я вздрогнула.
