Рита стиснула зубы и откинулась на спинку стула. Кофе остыл окончательно. В наушниках играла фоновая Lo-Fi меланхолия. Эмоции переполняли настолько, что ей захотелось не просто «всё бросить», а… сломать что-нибудь. Медленно. Пропитывая и себя, и попавший под горячую руку предмет чистой чёрной ненавистью.
— Ладно, — процедила она. — Сейчас переустановим.
Она удалила MathType. Перезагрузила ноутбук. Скачала установщик с сайта. Запустила. Установщик подвис на несколько секунд, после чего выдал ошибку:
«Installation has failed.»
— ЧТО?! — Рита едва сдержала желание ударить ноутбук кулаком. — Я же тебя только что снесла! Чего тебе ещё надо?
Она с трудом заставила себя выдохнуть и собраться.
— Так. Так. Спокойно. Нужен кто-то, кто шарит в этой чертовщине.
Она потянулась за телефоном и открыла список контактов. Кто у неё есть по части «компьютерные гении»? Не так уж и много. Но… Макс! Он часто кичился своими знаниями в области IT — ну, значит, поможет.
Рита ткнула на его имя. Пошли гудки.
— Алло, — в трубке раздался голос с усталой хрипотцой.
— Макс, привет! Ты дома?
— Дома. А что такое? Надеюсь, не «помоги поднять холодильник»?
— Не, — Рита покачала головой. — У меня сломался MathType. Не запускается. Переустанавливать пробовала, не получается. Можешь помочь?
— Погоди, погоди, — притормозил Макс. — Мазтайп? Это что?
— Плагин для Word, для вставки формул. Мне он для проекта нужен. Сдавать надо уже завтра!
— Ух, Рит… Даже не знаю. Я такое никогда не юзал.
— Блин, Макс! Ты ж программист! Ну помоги, пожалуйста!
— Прости, но это не по моей части. Я фронтендер. Сайт сверстать — могу. Кнопки красивые забацать — легко. А плагины для Word, которые ещё и ставятся наверняка через задницу — это к кому-нибудь, кто по железу.
— По железу? — голос Риты слегка треснул.
— Ну, типа DevOps, сисадмин, кто там ещё в таком мраке колдует…
— Ты знаешь кого-нибудь из таких?
— Ща-а-а… — Макс на несколько секунд задумался. — Нет, извини. Никого не помню. Могу черкнуть тебе в «телеге», если кто-то вспомнится.
— Ладно. Спасибо, — Рита поникла.
— Удачи тебе. Обними ноут от меня.
Она отключилась. Выругалась про себя — коротко, но с температурой.
— Так, кто ещё есть…
Полистала контакты.
Алиса? Уже год живёт в Польше.
Виталий? Помнится, его посадили за участие в митинге.
Дима? Нет, звонить бывшему — это совсем последнее дело.
Она остановилась. Взгляд упал на то самое имя.
Игорь.
Айтишник. Мрачный. Сдержанный. С привкусом апатии, но явно с интеллектом, который не выпячивается. И, возможно, один из тех, кто разбирается не только в кнопочках, но и в реальных проблемах.
Набрала. Скрестила пальцы. Ухо резанул до боли знакомый голос:
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Тишина в комнате стала ощутимо гуще. Даже музыка на фоне теперь казалась насмешкой.
— Супер! Просто идеально!
Рита бросила телефон обратно. Тот приземлился в кресло с выражением «а я чё, я ничё». Она провела руками по лицу, зажала виски. Внутри всё гудело от невозможности пойти дальше. Она не знала, как справиться. Как починить. Как даже «всего лишь попросить о помощи».
***
Очнулся Игорь от того, что не чувствовал лица. Оно будто расплавилось и прилипло к земле. Глаза открылись с трудом, зрачки расширялись болезненно. Тело ныло. Всё было ватным и слегка звенящим — словно был какой-то сон, который вроде и не запомнился, но оставил после себя привкус железа во рту и густую тяжесть в груди.
Солнце уже село, небо оставалось лишь серо-фиолетовым шрамом над деревьями. Где-то далеко на западе догорал закат. Лес дышал вечерним холодом и влажной тишиной.
— Сколько времени?.. — пробормотал он и сел, пытаясь отряхнуться. Затем достал телефон — тот показывал 22:49 и полное отсутствие связи.
Йельшаса рядом не было. Тот, по всей видимости, либо куда-то улетел, либо спрятался в теле. Игорь попытался подняться, но ноги взбрыкнули, как у куклы на плохо натянутых нитях. Только через пару минут он смог более-менее встать, пошатываясь, как пьяный.
В этот момент он услышал звук.
Крик. Высокий, рваный, полный паники.
— А-а-а… п-пожалуйста! Не надо! Не надо!!!
Весь мир вокруг тут же вычистился из сознания. Остались только голос и путь к нему. Игорь схватил рюкзак, закинул на плечо и быстро зашагал в сторону звука, уворачиваясь от веток, которые, казалось, пытались удержать его — как бы говоря: «не лезь».
Он вышел на тропинку почти случайно — в полумраке еле заметную, но протоптанную. В нескольких метрах впереди, в густоте между деревьями, мелькнули три силуэта.
Девушка: растрёпанная, в рваной блузке и джинсах. Сопротивляется, но уже почти без сил. Два крепких мужика: один в чёрной куртке, другой в серой футболке. Один тащит девушку за волосы, другой держит её запястья.
— Ты глянь, какая шалава истеричная. Давай побыстрее — и свалим, — донёсся голос одного из них.
— Отпустите! Пожалуйста! — это уже голос девушки. Хриплый, надорванный.
Игорь остановился, сердце колотилось. В нём поднялась волна — не гнева, не страха… решимости. Чистой. Жёсткой. Неизбежной.
Никакого геройского появления. Никаких киношных реплик в духе «эй, отпустите её». Игорь вышел на них и сразу направил мощную волну воздуха в одного из нападавших — без предупреждения, без попыток решить вопрос по-хорошему. Мужик отлетел, врезался в дерево, упал на землю.
Второй, опешив, отпустил волосы девушки и обернулся в сторону Игоря, одновременно с этим засунув руку в карман. Нож? Пистолет? Не имеет значения. Спустя секунду он отлетел от второго воздушного удара и приземлился куда-то в кусты.
«Зло не заслуживает диалога. Зло заслуживает устранения.»
Девушка сидела на земле, сжавшись в комочек. Руки дрожали, пальцы судорожно хватались за ткань одежды, в глазах — ужас, неразбавленный. Она по-прежнему кричала сквозь слёзы и всхлипы:
— Не надо! Пожалуйста… не надо!..
Игорь почувствовал, как в горле пересохло. Он подошёл чуть ближе, опустился на одно колено.
— Спокойно. Я не причиню тебе вреда.
— Пожалуйста… — шепчет она. — Не убивай… не трогай…
— Нет, ты не поняла. Я не… — Игорь замялся. Бесполезно. Она не отличала его от тех двоих. Для неё он — продолжение кошмара.
Он понял, что она не слышит. Вернее, слышит, но не верит. Страх в ней сидит слишком глубоко, цепко, как паразит, перекрывающий разум.
В голове возникла мысль: «А если… попробовать внушение?»
Рискованно. Он ещё ни разу не применял силу таким образом. Но может сработать. Он поставил ладонь рядом с её лбом, не касаясь, и сосредоточился. Представил нити, идущие от его разума — к её. Попытался мысленно вложить в неё покой. Мягкость. Тепло. Тишину.
«Ты в безопасности. Всё хорошо. Я не враг.»
Он вложил в это послание всю ясность, на которую был способен. Но… что-то пошло не так.
Девушка перестала трястись и всхлипывать. Выпрямилась. Посмотрела на него. Взгляд стал до боли стеклянным — как будто вообще ничего не произошло.
— Эй… — Игорь нахмурился. — Скажи что-нибудь.
Она не ответила.
Он повторил. Потом ещё. Она смотрела — прямо, в глаза. Спокойно. Но молчала.
Попыталась открыть рот — губы шевельнулись, но ни звука не вышло.
— Что?.. — Игорь подобрался ближе. — Эй… ты что… не можешь говорить?
Она кивнула. Один раз. Без эмоций.
Он отпрянул. Поднялся на ноги. Сердце ухнуло.
— Я… это я?.. Я случайно… выключил голос?
Она кивнула снова. Как будто знала.
Он закрыл лицо руками.
— Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт…
И сразу переключился на мысленный диалог:
«Йельшас? Ты здесь?»
Бог отозвался не сразу:
«Да. Ты перестарался.»
«Это можно исправить?»
«Не знаю. Ты сделал что-то сложное, чего я никогда не делал.»
«Чёрт!»
Девушка стояла, пошатываясь, но хотя бы не пыталась убежать. В её взгляде читалось всё: страх, непонимание, паралич чувств.
Игорь повернулся к ней:
— Ладно… надо уводить тебя отсюда.
Он протянул руку, но не дотронулся — показал жестом: «Пойдём». Она медленно кивнула.
Они пошли обратно по тропинке. Небо темнело. Где-то вдали начинали просыпаться цикады. Позади валялись два тела — дышащие, но ещё далёкие от какой-либо активности.
Игорь не оборачивался. У него не было ни решений, ни ответов. Только шаг за шагом — прочь из леса. К месту, где ещё можно было попробовать всё исправить.
***
Они шли долго. Возможно, минут пятнадцать. Возможно, час. Когда тебя шатает от усталости, а рядом идёт безмолвная девушка, которая только что пережила один кошмар и едва избежала ещё большего кошмара — само время превращается в вязкую субстанцию, которая не поддаётся ни форме, ни счёту.
