— Ты очень мокрая, — сказал он. — Это хорошо.
Он вошёл медленно. Не потому что боялся причинить боль. А потому что хотел, чтобы я чувствовала каждый миллиметр. Чтобы я знала, кто сейчас владеет мной. Первые сантиметры скользнули легко. Я была готова. Но чем глубже он входил, тем больше моё тело сопротивлялось. Не от боли — от осознания. От того, что это настоящее. Что я не представляю это. Я принимаю его. Во всех смыслах. Он остановился, когда был почти полностью внутри. Замер. Посмотрел мне в глаза.
— Дыши, — сказал он.
Я не понимала, что задержала дыхание, пока он не произнёс эти слова. Выдохнула судорожно, будто впервые за минуту. Он улыбнулся уголком губ.
— Теперь двигайся, — добавил он.
И я начала. Медленно приподняла бёдра, затем опустила их обратно. Ощущение было... слишком. Как будто внутри меня что-то разрывалось и срасталось одновременно. Как будто он входил не только в тело, но и в самую суть меня. Он начал двигаться сам. Сначала осторожно. Потом быстрее. Глубже. Каждый толчок достигал самых дальних точек внутри меня. Я чувствовала его вес, его силу, его контроль. Его ладонь легла на мою грудь. Большой палец нашёл сосок. Он сжал его — несильно, но достаточно, чтобы я закусила губу и запрокинула голову. Он не дал мне уйти от этого ощущения. Продолжал тереть, сжимать, дразнить — в такт своим движениям.
— Смотри на меня, — потребовал он.
Я подняла взгляд. И в этот момент поняла: он видит меня целиком. Не только тело. Не только желание. Он видел страх. Видел радость. Видел боль. И он не отводил глаз. Он увеличил темп. Теперь он не входил в меня — он брал. С каждым движением становилось жестче, грубее. Мои ягодицы ударялись о стол, мои бёдра сдавливались его руками, мои груди тряслись от каждого толчка. Я чувствовала, как внутри всё сжимается вокруг него. Как будто тело просило большего, даже если разум начинал сопротивляться.
— Я хочу тебя слышать, — сказал он.
И я застонала, не громко, чтобы только он слышал. Стонала — от удовольствия. От того, как он входил в меня, как двигался, как наполнял меня собой. Мой голос стал частью этой сцены, которую мы создавали вместе. Он вышел внезапно. Оставил меня пустой. Холодной. Я открыла глаза, не понимая, что происходит. Но он не останавливался. Он развернул меня. Резко. Без вопросов. Прижал животом к столу, одной рукой удерживая за талию. Его другая рука легла на мое бедро, раздвинула ноги ещё шире.
— Давай, — прошептал он. — Прими меня снова.
И я взяла. Поднялась немного, направила его головку внутрь себя и опустилась. Он вошёл до конца одним движением. Я вскрикнула. Он зарычал.
— Чёрт, ты такая тугая...
Движения стали жёстче. Он бил в меня сзади, его ладонь лежала на моей спине, прижимая меня ниже. Я чувствовала, как он наполняет меня, как растягивает, как превращает меня в нечто другое. В женщину, которая не боится быть желанной. В девушку, которая не прячет своё тело. В человека, который выбирает. Его пальцы скользнули вперёд. Нашли клитор. Начали тереть его в ритме своих толчков.
— Сейчас, — прошептал он. — Кончай со мной.
И я кончила. Сильно. Так, как никогда раньше. Словно вся моя жизнь до этого была лишь подготовкой к этому моменту. Он последовал за мной через секунду. Глубоко внутри меня. Я чувствовала, как он пульсирует, как напрягается, как изливает себя в меня. Без защиты. Без пауз. Только мы. Только это. Когда он вышел, я осталась стоять. Не могла пошевелиться. Не хотела. Меня трясло. Изнутри. Из-за всего, что произошло. Он подошёл ко мне. Провёл ладонью по спине. По позвоночнику. По ягодицам. По внутренней стороне бедра.
— Ты хороша, — сказал он. — Наконец-то.
Я лежала на столе, пока моё дыхание постепенно замедлялось. Тело было тяжёлым, размякшим, как будто всё, что во мне было, растеклось по комнате вместе с его спермой, которая теперь медленно стекала по внутренней стороне бёдер. Я чувствовала его. Его запах. Его вкус. Его присутствие внутри меня. Он был повсюду. В каждой клетке. В каждом нерве. В каждой мысли. Но чем больше я лежала, тем громче становился голос внутри.
- Что ты наделала?
Он отступил. Я услышала, как он застёгивает молнию, как достаёт из кармана платок или салфетку — не знаю, что именно — и протягивает мне. Я взяла машинально. Не посмотрела ему в глаза. Мне стало холодно. Не потому что в комнате опустилась температура. А потому что его тепло больше не прикасалось ко мне. Потому что я снова была одна внутри себя.
— Ты в порядке? — спросил он.
Голос звучал мягко. Заботливо. Но я знала: это не вопрос. Это проверка. Он хотел знать, раскаиваюсь ли я. Или же горжусь собой. Я села. Медленно. Мышцы болели. Особенно между ног. Там, где он только что был. Где я ещё ощущала его эхо. Я потянулась за одеждой. Надевать её казалось странным. Как будто я должна была остаться обнажённой, чтобы напомнить себе, кем стала.
— Да, — ответила я коротко.
Слишком коротко. Когда я наконец собралась, я подошла к окну. Взглянула наружу. Улица шумела. Студенты переходили дорогу, кто-то смеялся, кто-то спешил. Жизнь продолжалась. А я чувствовала, как будто вышла из неё. Я только что занялась сексом со своим преподавателем. На столе. В классе. И мне понравилось. Больше, чем должно было.
Но внутри меня не было радости. Только пустота. И в этой пустоте жили две женщины. Первая — та, которая чувствовала себя живой. Которая хотела быть желанной. Которая знала, что сделала выбор. Которая осознанно шагнула в этот момент, даже если знала, что потом будет боль. Эта женщина гордилась собой. Она считала, что заслуживает того, чтобы быть любимой. Даже если это любовь принимала странную форму. Даже если она была запретной.
Вторая — девочка, прячущаяся в уголке сознания. Та, которая помнила взгляд отца. Которая слышала, как он говорил, что она слишком много времени проводит перед зеркалом. Та, которая знала, что тело — это опасное место. Не для других. Для неё самой.
- Я шлюха, — подумала я.
Слово ударило по сознанию. Острое. Жестокое. Обжигающее. Но следом пришло другое:
- Нет. Я просто человек. У которого есть желание. У которого есть право выбирать. Даже если выбор плохой. Даже если он повторяет ошибки прошлого.
Я повернулась к нему. Он наблюдал за мной. Не вмешивался. Не говорил. Просто смотрел, как я разрываюсь на части.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросил он.
Я не ответила сразу. Потому что не знала. Правда не знала.
— Я не знаю, нравится ли мне то, что я сделала, — сказала я наконец. — Или я просто хочу, чтобы мне это нравилось.
Он чуть склонил голову набок. Задумался. Потом сказал:
— Это нормально. Когда ты впервые позволяешь себе быть собой, всегда страшно. Особенно если тебя всю жизнь учили быть кем-то другим.
Я закрыла глаза. Попыталась вдохнуть глубже. Но воздух не помог. Я чувствовала себя грязной. Но не из-за него. А из-за того, что я знала: если бы он снова протянул ко мне руку... я бы не отказалась...
